Дэвид стоял и в полном удивлении смотрел на все это.
— Что, друг, поражен? — Спросил с довольным видом Фома.
— Совершенно непривычно, — кивнул шотландец. — Ребенком я видел Гражданскую войну и войска как короля Карла I, так и парламента. Разные. И спешно собранные, и профессиональных наемников. Но такого еще ни разу не встречалось. Все так слажено…
— Это еще что, — усмехнулся Фома. — Сейчас капитан распределит наряды да дежурства, и рота приступит к ужину. Вон, смотри, первое отделение пошло.
— Да–а–а… уж… — со вздохом произнес Дэвид, смотря за тем, как каждый солдат достает из поясного чехла странной формы небольшой котелок с крышкой и идет к странной повозке с железной печкой и парой котлов. — Не армия, а одно сплошное удивление…
— Это вы еще не видели батальонные или полковые маневры, — со знанием дела отметил Фома. — Такого порядка да слаженности нигде больше не увидеть.
— Кстати, я перед тем, как ехать сюда, пообщался с обывателями из Немецкой слободы. Они все как один говорят, что войска Петра совершенно не похожи на те, какими командует Голицын. Отчего так?
— Так‑то дело не хитро, — усмехнулся Фома. — Петр Алексеевич все сам выдумывает, а Василий Васильевич только на иноземное равняется. А в каком виде оно до нас доходит? Правильно, перетоптанное, да с отставанием. И если во Франции тридцать–сорок лет назад все было налажено по уму и вполне на достойном уровне, то у Василия сейчас выходит вкривь да вкось и с сильным отставанием. Государь про то не раз говорил, да на примерах разбирал, дескать, подражать лучшим образцам глупо, на них нужно учиться и делать свое, да не по образцу, а внося все возможные улучшения да правки с замечаниями. И тот, кто лишь подражает, всегда отстает от того, кто сам выковывает собственное будущее.
— Оу… — удивился Дэвид. — Но ведь Петру Алексеевичу всего пятнадцать лет. Откуда он такое мог измыслить или узнать? Может его научил кто?
— Ходят слухи, что лет пять назад, его посещал сам апостол Петр — его небесный покровитель. Вон он его уму–разуму и научил. Но о том Государю не сказывайте. Не любит он этот вопрос обсуждать. Злится. Поговаривают, что сразу после того, у него долгий разговор с патриархом был. Вымучил он его невероятно. С тех пор старается пересекать такие речи.
— А что патриарх? — Заинтересованно спросил шотландец. — Неужели просто ушел и оставил все в покое? Наши бы клирики не отстали бы.
— Никто не знает, о чем они там говорили, да только с тех пор Владыко сидит тише воды и ниже травы, стараясь с Петром Алексеевичем не ругаться. Но и не помогает особенно. Хотя на дорогу денег дал, после того, как узнал, что ее от Москвы до Троицкого монастыря поведут, да не просто для богомолья, а и дело собираются там поставить — мануфактуру лесопильную под прикрытием монахов да с отчислением им небольшой доли. Оживился сразу.