Мы идем мимо двухэтажного дома, разрушенного бомбежкой. Внутри черно, оконные проемы без рам. Лучшего места не будет.
Я выхватываю пистолет, в упор стреляю в патрульных и, вскочив на подоконник, прыгаю внутрь дома. Слышу сзади отчаянные крики. Хлопают пистолетные выстрелы. Кто-то торопливо стреляет мне вслед. Это, наверное, офицеры, оказавшиеся поблизости. Пули щелкают в стену. Любая рана для меня может оказаться роковой.
Делаю все автоматически, совсем не думая о том, что я когда-то изучал приемы «обрубания хвоста». Останавливаюсь у стены за одним из поворотов и, как только выбегает первый преследователь, стреляю ему прямо в лицо. Второй, пытаясь остановиться, неистово машет рукой, но по инерции бежит на мой пистолет. Я стреляю в него и несколько раз — во мрак развалин. Потом выпрыгиваю из окна во двор и бегу к забору. Теперь преследователи залегли и будут искать подходы к тому углу, из-за которого я стрелял. Они ведь не знают, что меня там нет…
Перемахнув через забор, перебегаю садик. Выглядываю из ворот на улицу, быстро перехожу и опять скрываюсь во дворе.
Так бегу по дворам, перелезая через изгороди. Устал… В тени сарая останавливаюсь перевести дух. Слышу вдали тарахтение мотоциклов и взвизгивание сирены. Это значит — меня ищут организованно, оцепляют весь район. Надо во что бы то ни стало успеть уйти из этого района.
Не отдохнув, продолжаю свой «бег с препятствиями». В одном из дворов женщина снимала с веревки промерзшее белье. Я молча прошел мимо, к воротам, а она с испугом смотрела на странного немца, который почему-то лазит через заборы. Ближе к окраине не стало общих дворов. Здесь маленькие особняки, запертые калитки.
Я иду тихой улицей. По ней, видимо, не ездили — на середине лежит нетронутый снег. Погони не слышно.
Когда я вышел из города, было уже совсем темно. Ориентируясь по звездам, пошел на восток.
Я решил особенно остерегаться встреч, памятуя о том, что из города позвонили во все концы. Моя служебная книжка осталась у патруля, и теперь, конечно, установлено, что никакого Шуттера в 186-м полку нет.
Семь часов вечера. Быстро я проскочил город, даже заборы не помешали! В моем распоряжении полсуток темного времени. Этого вполне достаточно. Надо пробраться к своим и поскорее известить Николая Марковича, что все в порядке.
Размышляя, я подошел к развилке дороги. Столб с указателями подробно рассказывал, в какой стороне какие пункты и сколько до них километров. Одна из двух дорог была больше наезжена и уходила к лесу. Я выбрал ее, в лесу лучше маскироваться. Однако, подойдя к нему, я понял свою ошибку. Лес был полон звуков. Шумели моторы танков — их, видимо, прогревали, перекликались люди, трещали ветки. Я попытался обойти стороной этот оживленный участок и вскоре очутился на поляне. Снег здесь был утоптан. Это меня сразу насторожило. Я поспешил к поваленному дереву в конце поляны. Но, подойдя ближе, вдруг разглядел, что это не дерево, а ствол пушки. Поодаль стояла еще одна, и около нее, спиной ко мне — часовой.