Обратной дороги нет (Карпов, Леонтьев) - страница 47

— Не фриц я, братцы!

— Ты смотри, по-русски разговаривает! — удивился человек, назвавший меня фрицем. — Ну-ка, хлопцы, бери его.

Подняли и понесли. Вскоре я был в блиндаже командира полка. Как только мне перебинтовали голову, я оторвал от куртки воротник и попросил срочно доставить в штаб фронта.

Оказывается, меня ждали. Николай Маркович сообщил по радио, что мне удалось уйти от преследователей. Командование, узнав, что я возвращаюсь, приказало в каждом полку подготовить группу разведчиков, а также артиллерию. Когда на участке, где я переходил фронт, гитлеровцы проявили сильное беспокойство, наша артиллерия произвела налет, а группа разведчиков вышла на поиски. Она-то и подобрала меня на льду.

Теперь я сидел в теплом блиндаже, среди своих. Казалось, эти родные русские лица я не видел целую вечность. Взглянул на часы, было около двух пополуночи. Значит, прошло всего двадцать четыре часа с того момента, как я ушел на задание…

Вот какие дела и схватки происходят в ночной тишине, когда в газетах сообщается: «На фронте ничего существенного не произошло».

— Александр Иванович! — крикнули из окна автобуса. — Что же вы?

Немолодой человек в тёмном костюме, улыбнувшись, помахал рукой. Он вынул из кармана бланк адресного стола, внимательно прочитал его и зашагал в обратную сторону.

Он шёл не торопясь, оглядывая улицы цепким взглядом приезжего. Город был красив — весь в зелени бесчисленных садов. Рядом с черепичными крышами старинных особняков и островерхими башнями церквей подымались новые здания из бетона и стекла.

Человек на секунду задерживался на перекрёстках, читая таблички с названиями улиц, и уверенно сворачивал в нужную сторону.

Внизу за гранитной набережной лежала широкая серо-зеленая река. Суетились буксиры и катера, неторопливо плыли вереницы барж. С прогулочных теплоходов неслась музыка.

Человек свернул к центру города. Здесь его тёмный костюм особенно выделялся среди ярких плащей, курток и рубашек уличной толпы. На стенах висел плакат: толстый человек, измеряющий штангенциркулем серебряную марку. Подпись гласила: «Если ты не хочешь, чтобы наша марка стала меньше, голосуй за Эрхарда-ХДС!»

Приезжий равнодушно скользил взглядом по бесконечным витринам с их неотразимыми приманками. Вдруг он остановился.

За окном на тёмном бархате лежали ордена. Железный крест, Рыцарский крест, дубовые листья к Рыцарскому кресту, крест за тыловую и этапную службу, бронзовый щиток участника боёв в Крыму, медаль за зимнюю кампанию 1941–1942 годов…