Сколько времени я пролежал в забытьи — неизвестно. Когда очнулся, в первую минуту ничего не мог понять. В глазах плыли оранжевые и лиловые круги. Чувствовал сильную боль, но, где именно болит, сразу не разобрал. Силился вспомнить, что произошло. И вот смутно, будто очень давно это было, припоминаю: лез через проволоку, потерял сознание от удара. Ранен. Но куда? И где я?
Лежу на снегу, вокруг ночная темень. Рядом разговаривают гитлеровцы. Почему они меня не поднимают, не допрашивают? Слышу, как позади меня кто-то работает лопатой. Может, приняли за убитого и хотят закопать? Вслушиваюсь. Звон проволоки, пыхтение солдата, работающего лопатой. Начинаю кое-что понимать.
Видно, без сознания я пролежал недолго. Фашисты считают меня убитым. Они — по ту сторону проволочного заграждения, я — по эту. Сейчас они подкапываются под проволоку и хотят меня втащить к себе.
Вскочить и бежать? Но я не знаю — может, у меня перебиты ноги. На снегу, недалеко от меня, лежит мой пистолет. Стараюсь вспомнить, сколько раз я из него стрелял, есть ли в обойме хоть один патрон. Живым не дамся. Все равно замучают.
Пока я размышлял, к моим ногам уже подкопались. Пробуют тащить, не получается. Я лежал вдоль проволоки и, когда потянули за ноги, зацепился одеждой за колючки. Гитлеровцы просовывают лопату с длинным черенком и, толкая меня в спину, пытаются отцепить от колючек и повернуть тело так, чтобы оно свободно прошло в сделанный ими подкоп.
Ждать нельзя. Я вскакиваю и бросаюсь в сторону наших окопов.
У немцев минутное замешательство. Я успел пробежать метров сорок. После этого мне вслед открыли торопливую, частую пальбу. Я бегу, падаю, кидаюсь из стороны в сторону. Надо мной взвиваются ракеты. Трассирующие пули огненными жилками пронизывают темноту и впиваются в снег.
Добегаю до кустов. Гитлеровцы продолжают стрелять по прямой, а я ползу вдоль фронта. Послышались взрывы — бьют из минометов, огонь перемещается в направлении наших позиций. Значит, меня потеряли из виду и считают, что я бегу к своим напрямую. Вдруг с нашей стороны ударила артиллерия — это было очень кстати, но непонятно, почему они откликнулись так быстро? Случайное стечение обстоятельств?
Фашистские минометы сразу поутихли. Я повернул к нашим траншеям.
На середине нейтральной зоны — замерзшая речушка. Мне еще хватило сил выползти на лед, но тут я опять потерял сознание. Кроме предельной усталости, сказалась и потеря крови.
Очнулся от толчка. Меня перевернули на спину и, видимо, рассматривали. Вдруг я услыхал: «Фриц, зараза!»
Русская брань прозвучала для меня сладчайшей музыкой. Помню, я смог только выдохнуть: