Риттер невольно улыбается.
— «Fuchsschwanz» — «Лисий хвост…» Это в Дюссельдорфе. А в шестой Петербургской гимназии, где я учился, — «Патрикеевичем».
— Вы учились в Петербурге?!
— Да. Мой отец был профессором Петербургского университета.
— Вот как!
Я даже на секунду забываю о печёнке.
— А вы думали, я выучил русский язык в школе разведки? — говорит Риттер.
— Нет. Какой вы разведчик! Вы просто так… любитель птичек.
— Это наследственная страсть, — говорит Риттер серьёзно. — Мой отец был крупнейшим орнитологом. Наш дом всегда был полон птиц. Чёрные канарейки, голуби, редчайшие попугаи.
— И вы пошли по стопам отца?
— Нет. Я метеоролог.
Риттер вдруг осекается, как человек, сказавший лишнее.
— Значит, в германской армии существуют лейтенанты метеорологической службы?
Риттер, не отвечая, обрабатывает крепкими зубами кость. Потом подымает глаза.
— Торопитесь, Колчин. Я ещё не в плену. А вы не следователь. Вы даже не кончали школы контрразведки.
— Это вы угадали. Не кончал. К сожалению, не кончал.
Я понимаю, что больше мне от Риттера сегодня ничего не добиться. Ну что ж, для первого раза хватит. У нас ещё будет время поговорить подробней. Доедаю последний кусочек печени.
— Вкусно. Никогда не думал, что когда-нибудь придётся есть печень морского зайца.
— Берите ещё, — предлагает Риттер. — Лучшее средство против цинги.
Что за неожиданная любезность? Пристально смотрю на лейтенанта. Не получив ответа, он берёт сам свою половину печени.
Кипящая вода заливает огонь. Пробую ножом мясо в котёлке. Пожалуй, оно готово. Разливаю по мискам дымящуюся похлебку.
После сытного обеда очень хочется спать, но я пересиливаю себя и начинаю собираться в дорогу. Риттер аккуратно упаковывает в шкуру уже подмёрзшие куски мяса. Мы можем взять с собой только килограммов двадцать, иначе будет слишком тяжело тащить сани. Риттер заботливо отобрал самые лучшие куски. Остальное, к сожалению, приходится оставить чайкам. Они с криком кружатся над нами, растаскивая добычу. Я поскользнулся на куске требухи. Странно, но мне показалось, что это печень. Та самая половина, что взял себе Риттер. Я наклонился рассмотреть, но нахальная чайка утащила кусок. Я же видел, как Риттер ел печень… Хотел спросить лейтенанта, но, занятый сборами, забыл об этом.
Мы встали рядом в упряжку. Вероятно, сытый я добрее, потому что на спину Риттера я сейчас смотрю с меньшей неприязнью, чем обычно. Мы вместе шагнули вперёд.