— Все отлично, — бодро произнес Максуэлл. — Перед твоим приходом мы с Кевином как раз решили, что пора пообедать.
При этом заявлении Кевин откровенно растерялся. Задерживаться здесь у него не было желания, но, учитывая то, что со вчерашнего вечера у него во рту не было ни крошки, перспектива хоть что-то перехватить была весьма и весьма заманчивой.
— Ну, если вы уверены, что я никому не помешаю… — Неуверенно протянул он.
Сине-зеленые глаза сверкнули.
— С каких это пор вас беспокоит тот факт, что вы можете кому-то помешать? — язвительно поинтересовалась Саманта.
Рот Кевина плотно сжался — это уже было прямое нападение. Генри же не удержался от короткого смешка, и Кевин наградил его неодобрительным взглядом. Может, любящий папаша и находил поведение своего сокровища забавным, но у Кевина на этот счет было свое мнение. Девица была просто-напросто дурно воспитана.
— Ну-ну, не злись, дорогая, — примирительно заметил Максуэлл, обнимая дочь за плечи. — В конце концов Эдриен и Карен уже дома, так что пообедать с ними ты теперь сможешь в любое время.
— Но я-то планировала сделать это сегодня! — с обидой в голосе сказала Саманта.
Стало быть, у нее действительно были свои планы на сегодня, подумал Кевин. Готов искренне посочувствовать, но зачем вымещать злость на мне? Это ее папаша виноват, так что пусть ему и предъявляет претензии.
— Согласись, что обед в обществе двух интересных мужчин — не такая уж плохая замена обеда с братом и его благоверной, — продолжал шутливо уговаривать дочь Генри Максуэлл.
Сэм повернулась к Кевину и смерила его презрительным взглядом с головы до ног.
— Не уверена, что готова с этим согласиться, — сухо заявила она и снова отвернулась к отцу.
Юная особа явно заслуживает хорошей взбучки, мрачно усмехнулся про себя Кевин. И если ее нежный папа не в состоянии ей поддать, то наверняка найдется немало мужчин, которые с удовольствием бы это проделали. Включая и его самого…
Стоп, нахмурился Кевин. Он в жизни не поднял руки на женщину, и, хотя Саманту не помешало бы хорошенько отшлепать, он ни за что бы на это не решился.
Кевин вырос среди женщин. Его мать овдовела в тридцать лет с небольшим, и у нее на руках остались Кевин и две его старшие сестры. И хотя его мать была красивой женщиной с чудесным характером, она так и не вышла замуж вторично. Каким-то образом, с помощью одной лишь домработницы, она ухитрилась поднять одна троих детей. И Кевина — самого младшего и всеобщего любимца — баловали и лелеяли не только мать и сестры, но и домработница.
У него было замечательное детство, он просто купался в любви, и его уважение и нежность к матери и сестрам невольно распространилась на весь женский пол.