Неужели Хабиб Нумара стал ее собственным тигром – и навсегда?
Она должна бы поблагодарить своих похитителей. Харун никогда не смотрел на нее такими глазами. Амбер была счастлива впервые за долгое время.
Отяжелевшие веки девушки опустились. Ей нужно хоть на какое-то время забыться и уснуть. Однако, даже засыпая, она ощущала присутствие Харуна. Он сидел в кресле рядом с кроватью, охраняя ее сон. Амбер очень хотелось взять его руку, прижать ее к своему лицу, поблагодарить Харуна за все, что он сделал для нее сегодня. Вздохнув, она погрузилась в сон.
«Она упрямая, непокорная дочь, не уважающая наши законы и традиции. Ни одного динара я не заплачу за ее освобождение. Пусть платит шейх эль-Канар, если он беспокоится о ней, в чем я сильно сомневаюсь. Ведь он от нее сбежал, не так ли?»
Слова отца все еще звенели в ее ушах, когда Амбер подскочила на кровати. Хорошо, что это был только сон…
Но это была явно не ее кровать, а рядом слышалось чье-то глубокое дыхание. Когда глаза привыкли к темноте, она увидела в кресле своего мужа. Он крепко спал.
В призрачном лунном свете Харун походил на бронзовую статую, олицетворяющую мужское совершенство. И в ту же секунду Амбер вспомнила, как они здесь оказались. И что они должны сделать, чтобы похитители отпустили их на свободу…
Горячая дрожь пробежала по ее спине.
Она вновь взглянула на своего спящего мужа, завороженная его красотой. Лицо Харуна было спокойным и умиротворенным, он выглядел моложе своих лет.
Вытянув руку, Амбер осторожно дотронулась до него. Кожа его была прохладной. Простыня, по-видимому, давно упала на пол, и он сидел в одних трусах. Единственное одеяло Харун отдал ей. Конечно, он поступил благородно, предоставив ей кровать. Это очень трогательно, но ведь они муж и жена.
– Харун, – прошептала Амбер, но он не пошевелился. Она потрясла его за плечо, ощущая под пальцами рельефные мускулы. – Харун, иди… – Амбер замолкла, потому что не могла сказать «в постель». – Иди под одеяло. Ты замерз.
Он пробормотал в ответ что-то нечленораздельное.
Она схватила его за плечи и притянула к себе:
– Иди сюда, Харун. К утру ты совсем замерзнешь. Ты можешь заболеть.
Наверное, до него что-то дошло, потому что, встав с кресла, он упал на кровать, почти накрыв Амбер своим телом.
– М-м-м… Амбер, милая Амбер, – пробормотал Харун, прикоснувшись губами к ее шее. – Ты такая сладкая… я знал, что это так. Как сандаловый мед. – И прежде, чем Амбер успела опомниться, он начал целовать ее плечо. Она так и не поняла, проснулся он или нет.
Больше Амбер не могла ни о чем думать. Шея ее выгнулась, казалось, сама собой. Харун слегка прикусил зубами нежное местечко, расположенное между плечом и шеей. Ощущение было необыкновенным. А когда рука его прикоснулась к ее груди и стала ласкать напрягшийся сосок, Амбер охватило блаженство.