– Увы, я приговорен остаться холостяком.
– Кем приговорен?
– Всеми женщинами, с которыми когда-то был.
Не встречался. Не знал. Был. Надя глубоко вздохнула.
– Я могу быть очень решительным, мисс Кент, когда на то есть причина. А причина заключается в том, что я работаю по восемьдесят часов в неделю, потому что серьезно отношусь к своей работе. И у меня нет оснований отказывать себе в ежегодном отпуске в Белизе, куда я езжу каждую зиму. А в конце дня я еду домой в свою холостяцкую берлогу, к своей холостяцкой подушке.
– Где все стены оклеены постерами с женщинами в бикини с большими… и мотоциклами?
– Нет, но это чертовски хорошая идея.
– Да-а, – протянула она, – это случилось. Ваша маленькая сестренка выросла. Приближается время, когда вам придется найти кого-нибудь другого, чтобы им командовать.
На лице Райдера появилась печальная улыбка, светло-карие глаза слегка прищурились, а рот изогнулся красивой дугой. Когда этот мужчина был решителен и суров, от него захватывало дух. Когда он так улыбался, сердце могло остановиться.
С трудом вдохнув воздух, Надя решила сменить тему:
– Совсем забыла вам сказать, я выяснила, кто хозяин того здания.
Райдер вопросительно поднял бровь.
– Я записала, листок остался у меня в сумке. Там имя и телефон. Напомните мне позже. Или на следующей неделе. Если, конечно, сегодняшнее занятие не отпугнуло вас окончательно.
– На первом занятии меня попросили снять пиджак. На втором вы сказали, что я должен избавиться от рубашки. Разве я могу пропустить третье?
– Да вы шутник.
– Стараюсь.
Надя улыбнулась. Потом она поежилась, вдруг осознав, как сильно замерзла от ночной прохлады.
Не говоря ни слова, Райдер снял толстовку и накинул ей на плечи. Когда она ощутила обжигающее тепло его тела, по спине побежали мурашки.
– Спасибо.
– Обращайтесь в любое время. – Он широко улыбнулся.
Она почувствовала какое-то движение в душе. В ее жизни не часто случалось, чтобы кто-то готов был согреть ее своим теплом, особенно в любое время.
Мать ушла, когда Наде едва исполнилось два года, отца она никогда не знала, а бабушка, которая ее вырастила, была с ней холодна и равнодушна. Оглядываясь в прошлое, Надя начинала понимать, что ее бывший обращался с ней скорее как с приятельницей, не лишенной привлекательности, не считая ее чем-то необходимым, что нужно ценить. А ведь она прожила с ним два года.
И вот теперь этот парень дал ей свою чертову толстовку. Навряд ли он делал это впервые в жизни, но Надя вцепилась в нее изо всех сил, словно хотела как можно дольше удержать его доброту.