Оказавшись на месте, я оглядела стоящие внизу неровные ряды надгробий, которые как будто вырастали прямо из травы и казались черными и мрачными. Каменные ангелы с распростертыми за спиной крыльями, казалось, парили в воздухе над землей. Луна то и дело скрывалась за облаками, а два из пяти фонарей на парковке не горели.
Белый мавзолей внизу мерцал слабым призрачным светом.
«Скотт!» – мысленно позвала я, постаравшись вложить в этот зов всю свою ментальную энергию. И когда ответом мне стал лишь резкий порыв ветра, я поняла, что Скотт меня не слышит. Я не знала, на какое расстояние могут вообще передаваться мысли, но Скотт, судя по всему, был слишком далеко.
Я присела на корточки за каменной оградой парковки и осторожно выглядывала из-за нее, не отрывая глаз от мавзолея.
Неожиданно через стену перепрыгнул бродячий черный пес, заставив меня испуганно отшатнуться. На вытянутой лохматой морде злобно поблескивали внимательные глаза. Он прошел вдоль стены, остановился, чтобы предупреждающе зарычать на меня, и скрылся из виду. Слава богу.
Теперь, когда я была нефилимом, зрение мое стало гораздо острее – но я все равно была слишком далеко от мавзолея, чтобы разглядеть все так детально, как мне хотелось бы. Дверь в него была закрыта, но это казалось естественным: Скотт ведь вполне мог закрыть за собой дверь, когда входил.
Затаив дыхание, я с нетерпением ждала, когда же появится Скотт, волоча за собой связанную беспомощную Дабрию. Минуты шли за минутами. Я то и дело меняла позу, чтобы не затекали ноги. Проверила телефон – пропущенных звонков не было. Мне оставалось только надеяться, что Патч следует плану и патрулирует кладбище со стороны нижних ворот.
Внезапно я вздрогнула от ужасной мысли: а что, если Дабрия засекла Скотта? Что, если она затаилась и напала на него со спины? Что, если она поняла, что он придет не один?
Сердце у меня ушло в пятки.
А вдруг она позвонила Пепперу и изменила место встречи уже после того, как мы со Скоттом ушли из «Дьявольской сумы»?
Хотя в любом случае Пеппер бы перезвонил мне, мы обменялись номерами телефонов.
Я была погружена в эти тревожные раздумья, когда черный пес вернулся и начал недвусмысленно рычать на меня, стоя у забора. Уши у него были прижаты, а шерсть на загривке стояла торчком.
– Пшел! – зашипела я на него, махнув для наглядности рукой.
Он оскалил зубы и начал угрожающе рыть лапами землю. Я хотела было отступить подальше от стены, на безопасное расстояние, как вдруг…
Мне на шею сзади набросили горячий провод и начали душить. Я вцепилась в шнур, чувствуя, как он все туже затягивается у меня на горле, упала на спину, брыкаясь и дергаясь. Периферическим зрением я видела, что шнур мерцает голубоватым светом. Ощущения были такие, будто мне на кожу плеснули кислотой. Пальцы мои покрывались волдырями там, где касались шнура, я чувствовала мучительную, невыносимую боль. Тот, кто напал на меня, еще туже затянул шнур, перед глазами у меня поплыли огненные вспышки.