– Я думаю, твой отец любил тебя и хотел бы, чтобы ты жила обычной жизнью, без всяких этих нефилимских заморочек. Он хотел, чтобы ты была счастлива.
Марси посмотрела на меня с недоверием.
– Счастлива? Да я же урод! Даже не человек! И можешь не надеяться, что я хоть на минуту забуду, что и ты тоже такая! В этом мы одинаковые. – Она ткнула указательным пальцем в мою сторону.
О господи, вот только этого мне не хватало. Одинаковая… с Марси Миллар.
– Чего ты от меня на самом деле хочешь, Марси? – спросила я.
– Я хочу убедиться, что ты понимаешь: если вдруг хоть одна живая душа узнает, что я не человек, я тебя похороню. Сожгу тебя заживо.
Я начинала терять терпение:
– Во-первых, Марси, если бы я хотела рассказать кому-нибудь, что ты нефилим, я бы уже это сделала. А во-вторых, кто мне поверит? Ты сама подумай. «Нефилим» – не самое распространенное словечко в словаре большинства наших знакомых!
– Отлично, – фыркнула Марси, по всей видимости удовлетворившись моим ответом.
– Мы закончили?
– А если мне будет нужно с кем-нибудь обсудить это? – не успокаивалась она. – Я же не могу пойти с этим к своему психотерапевту.
– Хм… а твоя мама? – предложила я. – Она же тоже нефилим, не забыла?
– С тех пор как мой отец умер, мама отказывается признавать правду о нем. Она вообще отказывается отвечать на вопросы и уверена, что он скоро вернется, что он все еще любит ее, что он отзовет заявление о разводе, и наша жизнь войдет в прежнее русло.
«Отказывается отвечать на вопросы…» Что же, вполне возможно. Хотя и не исключено, что влияние Хэнка на сознание бывшей жены было настолько велико, что продолжает действовать и после его смерти. Хэнк и тщеславие – близнецы-братья. Он не хотел бы, чтобы кто-нибудь очернил память о нем. И насколько я знала, никто в Колудотере этого не делал. Словно какой-то дурманящий туман опустился на жителей нашего города, включая нефилимов, не давая им задаваться вопросом, а что, собственно, с ним приключилось. Ни одного слуха, ни одной версии его гибели. Люди, говоря о нем, просто бормотали: «Как это неожиданно… упокой, Господи, его душу… Бедная семья, надо бы спросить, чем я могу помочь…»
А Марси продолжала:
– Но он не вернется. Он умер. Я не знаю, как, почему и кто это сделал, но он никогда не исчез бы, если бы не был мертв. Это совсем не похоже на него. Он умер. Я точно знаю.
Я старалась сохранить сочувствующее выражение лица, но ладони у меня снова вспотели. Патч был единственным существом на земле, который знал, что это я отправила Хэнка в могилу. И мне совсем не хотелось включать Марси в список осведомленных об этом.