БТР оперативного батальона подъехал к ооновскому городку с опозданием на полчаса. Сзади него шла грузовая машина. Усиленная охрана, стало быть.
Не успел БТР приостановиться у нашего городка, как царандоевцы горохом высыпали из грузовика и моментом встали вокруг него, шаря глазами по окружающей местности.
«Грамотно работают ребятишки. Видимо, не впервой это делают, – подумал я. – Наверняка с генералом в одном самолете прилетели. Вон, рожи-то какие свирепые, того и гляди, в клочья растерзают. Да и росточком Аллах их тоже не обидел – шкафы конкретные. И где только таких отыскали в Афгане?»
Спрыгнувший с броника Мир Акай сразу полез ко мне лобызаться, будто не виделись мы с ним как минимум год. Что поделаешь – обычай. А в это время за его спиной с бэтээра соскочил еще один мужик. На вид лет сорока пяти, фигура атлета, да и роста не малого. Странно, замминистра, а одет в обычную сарбозовскую робу, хоть и новехонькую, и обычную ватную куртку с воротником из искусственной цигейки. Никаких знаков различия. Маскируется, однако.
Суразоволь, а это действительно был он, сдержанно протянул мне руку, и мы поздоровались. Что-то очень знакомое показалось мне в чертах его лица. Где я мог раньше видеть этого человека?
Генерал широко улыбнулся и на чистом русском произнес:
– Ну, как тут у вас дела? Моджахеды не сильно досаждают?
Я даже растерялся. Не от неожиданного вопроса, а оттого, что афганский замминистра так чисто говорит по-русски. Если бы я не знал, что он афганец, запросто принял бы его за выходца с Кавказа. Хотя эти самые «наши» кавказцы зачастую на русском говорят намного хуже. Вот тебе и метаморфоза жизни. Наверняка учился генерал в свое время в одном из советских учебных заведений, и за годы проживания в Союзе наблатыкался так хорошо шпрехать по-нашему. А может быть, это наши советники за годы совместного сотрудничества его так натаскали.
И тут я вспомнил, что одним из первых его советников был мой земляк, заместитель начальника Астраханского УВД Уразалиев Ильдар Ильясович. В свое время он много чего интересного рассказал мне об этом человеке. Судя по его рассказам, Суразоволь был довольно жестким, если даже не жестоким человеком. Лично расстреливал врагов революции. Как и его шеф Гулябзой, был ярым «халькистом». «Парчамистов» на дух не выносил, всячески изгоняя их из рядов родного министерства.
И вот этот самый человек стоит сейчас передо мной и широко улыбается. И все-таки я откуда-то знаю эту угловатую челюсть. Этот орлиный нос и горящие глаза. Где я их раньше видел? Буду теперь мучаться в догадках, пока не вспомню.