Слухи оказались небеспочвенными.
Крупных землевладельцев провинции вызвали в губернаторство, где им предложили написать заявления об отказе от наследованных и дарованных королем земельных угодий. Естественно, никто из них на это не пошел. Там же, в губернаторстве, все они были арестованы и препровождены в Мабас.
Среди арестованных оказался и отец Шакур Джана. Того самого Шакур Джана, в честь которого Джан Мохамад назвал своего сына.
Используя доверительные отношения с Асадом, Джан Мохамад попытался вызволить узника из тюрьмы. Но Асад предостерег его от необдуманных действий и предупредил, чтобы он и впредь никогда не вмешивался в дела, которыми занимаются хадовцы, поскольку это может плачевно закончиться лично для него.
Недели через две по Кандагару разнеслась молва о том, что всех находившихся в Мабасе помещиков расстреляли как врагов революции.
Спустя несколько дней после этого происшествия Асад сам пришел в мастерскую Джан Мохамада. У него был очень усталый вид. Складывалось такое впечатление, что он не спал несколько суток. Осунувшееся лицо заросло щетиной, а глаза запали внутрь черепа.
Асад рассказал, что по стране прошла волна серьезных репрессий и он сомневается, что она обойдет его стороной. К власти прорвался Амин, органически недолюбливающий парчамистов. А Асад был парчамистом с многолетним стажем.
Для Джан Мохамада признание Асада было откровением. Сколько он с ним уже сотрудничал, но ничего не знал о том, что Асад является членом НДПА. Вот это конспирация!
Асад поблагодарил Джан Мохамада за сотрудничество и попросил до поры до времени забыть об их служебных и дружеских взаимоотношениях. А еще Асад сказал, что все документы, хранящиеся в личном деле резидента «Худойрама», он изъял, заменив их документами на совершенно постороннего человека. Теперь все зависело от самого Джан Мохамада. Нужно было прекратить все встречи с агентами и их связниками и до лучших времен забыть обо всем, что связывало его с этими людьми. Когда именно наступят эти самые лучшие времена, Асад уточнять не стал.
Прощаясь, Асад выразил надежду, что рано или поздно они еще встретятся и их дружеские отношения, так же как и взаимовыгодное негласное сотрудничество, возобновятся с новой силой.
После этой встречи Асад исчез из города. Как будто сквозь землю провалился.
Слова Асада оказались пророческими. В городе начались повальные аресты, завершавшиеся массовыми расстрелами. Убивали мулл, учителей, интеллигенцию и даже крестьян, отказывавшихся брать земляные наделы, экспроприированные госвластью у помещиков. Люди толпами побежали в соседний Пакистан. В городе воцарился хаос.