Черный контур на дальнем конце карниза вынырнул из небытия настолько неожиданно, что опытный хладнокровный Тахир чуть не выронил приклад винтовки. Мысленно сказал, что о себе думает, и, намертво прихватив мушкой перекрестья барахтающуюся вдали фигурку, стал ждать. Охватило детское любопытство — а каков он?
Контур вырастал в отчетливую фигуру. Сперва Тахир отметил походку — будто бы вихляющую на полусогнутых ногах; он почти не поднимал колен, а мягко перебирал босыми подошвами по каменистому грунту. Альпинист был сутулым; тяжелые и непомерно, уродливо выдающиеся плечи были спущены к груди; две руки с полусогнутыми в кулаки пальцами одинаково мерно покачивались — Альпинист держал их перед собой, ни до чего не дотрагиваясь, не цепляясь и не держась за стену на ходу.
Наклоненная набок голова с длинными редкими прядями выбеленных солнцем волос — будто бы маньяк хотел что-то расслышать там, в ущелье под собой; тело было абсолютно голым и почти черным от загара, на груди, на ногах и в паху были различимы густые поросли волос. Тахиру показалось, что все данные об Альпинисте были сдвинуты в сторону преувеличения, — издалека он даже показался ему щуплым! Каким-то калеченным и убогим. Когда фигура переместилась ближе по карнизу на сотню метров, Тахир понял, что голова у того действительно искалечена, — какие-то бугры исказили форму черепа, белели на лице, на груди и на правом плече узоры страшных шрамов, а криво голова сидела потому, что шея была свернута.
Он вдруг заколебался — может быть, подпустить вплотную да загасить из «стечкина»? Очередь разрывных — и на карнизе останется мокрое место. Нет, рискованно, это действительно нечто озверевшее, мерзкое, страшное, и давать ему шанс унюхать, интуицией хищника почуять себя будет глупостью и бравадой. Но до чего же уродлив, страшен и жалок! Как горбун, что кувыркался на соборе в Париже. Пора, ему пора работать.
Он прицелился во впалую волосатую грудь, чуть вправо, чтобы пуля прошила легкие насквозь, и мягко спустил курок.
Уже в момент выстрела Альпинист вдруг глянул в его сторону — Тахир это видел. Отдача заставила его на миг потерять фигурку маньяка, а когда нашел, тот уже карабкался по голой каменной стене наверх. По плечу его текла кровь, но насколько точно попал, было не разобрать. Альпинист кричал: до Тахира донеслись резкие, высокие звуки, словно бешеный лай волкодава или визг кабана в камышах. Тахир нащупал его в перекрестье, выстрелил второй раз, — пуля ударила около головы, подняв сноп гранитных осколков, видимо, посекла немного, и по голове потекли мелкие красные ручейки…