— Кто старший?
Ему в спину вжали ствол автомата и что-то острое.
— Отпустил. Быстро. Стреляю.
Он опустил руки. Психованный омоновец тут же попытался ударить — ногой, затем рукой. Тахир блокировал удары.
— Отставить, — кому-то из начальства надоело смотреть на это.
— Мужик, лицом к машине, руки назад, — кто-то достал наручники.
Как назло, дождь припустил сильнее и сильнее, все переминались, поднимая воротники. Тахиру заливало глаза, ни одной рожи не мог разглядеть.
— Кто старший? — повторил Тахир.
— Ну я, — буркнул толстый мужик.
С двух сторон подскочили омоновцы, пытаясь заломить руки Тахиру. Он легонько сопротивлялся, не отзываясь на чувствительные шлепки резиновыми палками по спине и кистям рук.
— Арефьев? — спрашивал, вглядываясь в лицо. — Готовцев? Кто?
— Бучма, старший лейтенант, — сказал нехотя толстый, махнул рукой, и подручные отошли.
Наконец-то сработала память Тахира.
— В августе ночную засаду в банке помнишь? Казанцев брали.
— Ну и что?
— Нугманов я. Глазки твои от газа промывал.
— Ну и что? Оружие у него есть? — спросил лейтенант у своих.
Тахира обшарили. Тот самый первый, что нарвался, изловчившись, крепко припечатал Тахира кулаком под дых. Тахир упал, двое или трое с наслажденьем пнули по ребрам.
— Отставить. Гэбешник это, — пробурчал старший. — Пошли отсюда.
Омоновцы нехотя пошли обратно к посту. Тахир встал, отдышался, сел в машину и поехал прочь.
У входа в клуб притормозил, увидел жену в синем плаще, рядом стояла какая-то дамочка, подружка. Тахир избегал знакомств с коллегами жены, равно как и «светской жизни». Но сейчас обижать Марину не хотелось, да и ничего уж такого, отвезет бабу, если что.
— Тахирчик, мы тут! — пьяненькая жена была само очарование, все мужики на входе оглядывались.
Вышел, открыл переднюю дверцу, ничего не говоря, надеясь, что подружка оскорбится и уйдет сама.
— Лялька, заваливай на заднее, — решительно сказала Марина. — Тахирчик, Ляле сегодня некуда податься. С хахалем разругалась в клубе. И я обещала приютить ее на ночь.
Тахир осмотрел Лялю, робко подошедшую к машине. Вроде симпатичная, худенькая, одета просто, но вроде как изысканно (в таких вопросах уверенности у него не было). Не то, что Марина: под распахнутым плащом черное платье в обтяжку и выше колен, на шее колье с бриллиантами, в мочках тоже искры посверкивают. Кстати, удивился про себя, сережек таких не дарил, вроде, откуда? Он давал на расходы тысячу долларов в месяц, но жила Марина на широкую ногу, беззаботно, а сережки стоили не меньше двух-трех месячных пособий.
Марина села неловко, почти упала на него, но тут же развернулась к подружке, оживленно затараторила: