— Нет, но…
— И тем не менее вы обвиняете меня в самом ужасном грехе, в каком только может мужчина обвинять женщину.
— Маргарет, — беспомощно произнес Годрик, внезапно растеряв все свое красноречие.
Мэггс набрала в грудь воздуха и спокойно заговорила, пока Годрик обходил вокруг нее.
— Какое вам до меня дело? Вы ясно дали понять, что я вам неинтересна. Изображаете собаку на сене? И зачем вы вообще на мне женились?
Годрик отвел взгляд и тут же заметил, как окружающие незаметно прислушиваются к их разговору.
— Ваш брат меня попросил…
— Гриффин почти вас не знает.
Годрик вновь посмотрел на жену и увидел горящую в ее глазах решимость.
— Здесь не место…
— Почему?
— У меня не было выбора! — прорычал наконец Годрик и тут же пожалел о своих словах.
О Господи, она выглядела такой ошеломленной.
— Маргарет, — начал Годрик, но его жена вновь оказалась вне пределов слышимости, и он не знал, радоваться этому или нет. Ему не должно быть до нее никакого дела. Никакого дела до того, спит она с кем-либо или нет. Годрик готов был принять ее ребенка от другого мужчины раньше… но сейчас он просто не мог этого позволить.
Мысль об этом поразила его. Все изменилось за каких-то несколько дней. А именно с того самого дня, когда он встретил жену на улице Сент-Джайлз.
Дьявол. Что она с ним делает?
Но сейчас Годрик не мог об этом думать. Они находились в зале, окруженные доброй половиной представителей высшего света Лондона. Ему необходимо было успокоить жену и создать хотя бы видимость благополучия.
Когда они сошлись, Годрик уже был готов к разговору, поэтому его голос звучал твердо и спокойно:
— Несмотря на ваше поведение сейчас и чуть ранее, я не стану думать о вас хуже, Маргарет. Я просто хочу быть уверенным в том, что ваша слишком страстная натура не доведет вас до беды.
В ответ на это Мэггс наклонилась к уху мужа и произнесла:
— Может, я и слишком страстная, но зато не веду себя так, будто уже умерла. А еще я ненавижу имя Маргарет!
С этими словами она развернулась и вышла из зала, сопровождаемая ароматом апельсина.
Годрик не мог не восхититься поведением жены, хотя она и оставила его в одиночестве посреди зала.
Справа от Годрика появилась чья-то высокая фигура.
— Брак и впрямь изменил тебя до неузнаваемости, — протянул Клер. — Еще ни разу не видел, чтобы ты был так близок к дуэли. Я уж не говорю о ссоре с женой посреди зала. У меня просто нет слов.
Годрик закрыл глаза.
— Мне жаль…
— Ты превратно меня понял, приятель.
Годрик открыл глаза и увидел широкую улыбку на лице друга. Клер улыбался!
— Господи, Сент-Джон, я едва не отступился от тебя, сочтя мертвым.