Андрей так ушел в себя, анализируя пережитое, что очнулся, только когда механик-водитель проговорил:
– Приехали.
Первыми вылезли четверо бойцов, вынесли раненого, за ними – полковник, прихватив тетрадь. Макс задумчиво смотрел на сбившихся в кучу детей. Таня не вполне понимала, что случилось, и пыталась рассказать им, что все теперь будет хорошо, на них никто не нападет, никто не убьет. Девочка продолжала умываться слезами.
Откуда Тане знать, что людей, которые вывели детей из ада, обрекли на смерть, и он никак не смог помешать.
– Вам особое приглашение нужно? – крикнул Усаков, и Андрей с Максом принялись вытаскивать детей: сначала девочку, потом – близнецов. Девушка отвергла помощь и вскарабкалась на броню сама.
Последним кабину покинул Андрей.
БМП стояла возле трехэтажного административного здания, в котором Андрей не сразу опознал школу с огромным современным стадионом. Позади БМП виднелись советские пятиэтажки в окружении огромных лип, за школой – десятиэтажные дома-коробочки с одним подъездом.
На дороге через каждые пятьдесят метров стояли автоматчики. С охраной у них все нормально. Навстречу Усакову шагал круглолицый полковник с двумя сопровождающими. Из школы вышли две женщины, одна толстая, бочкозадая, вторая бледная, бесформенная, вся какая-то перекошенная. Обе подбежали к Усакову и начали восторженно скакать вокруг, облизывать его взглядами. Аморфная все восхищалась, какой он герой, как все ему обязаны. Он указал на детей, и страшная тотчас ринулась к ним, принялась чирикать и сюсюкать, тискать плачущую девочку. Толстая сложила руки на груди и смотрела на полковника с таким благоговением, что Андрей понял, как она сюда попала, хотя она старше женщины в красном, ей давно за сорок.
Полковник встал плечом к плечу с Усаковым, осмотрел вновь прибывших, кивнул:
– Медики – два шага вперед.
Андрей и Таня послушались, отошли от БМП.
– В госпиталь, – распорядился круглолицый. – Вас сопроводят. Оружие придется сдать.
– С какого перепуга? – возмутился Макс и заозирался в поисках путей отступления. Оценил свои силы и решил сдаться, позволил автоматчику забрать свой АК. На его лице читалась такая мука, будто он хоронил близкого человека.
Усаков сделал небрежный жест:
– Пистолеты тоже, у вас их два, я видел.
Пришлось и ТТ сдавать.
Андрей нехотя отдал ППШ и без оружия почувствовал себя голым. Автоматчики, дежурившие на каждом углу, воспринимались скорее как тюремные вертухаи, чем как защитники.
Со стороны домов вскоре подошли четверо в камуфляжах, молча взяли носилки с раненым и понесли от школы по дороге вдоль пятиэтажек.