Пока она читала сказку, я не стал рассматривать потолок, обойдусь без его предсказаний.
Я сослался на сильную головную боль и быстренько улегся в постель — почему бы, черт возьми, и мужчинам не дать право на мигрень? Не давать на нее права, если на то пошло, дискриминация.
— Ну так прими что-нибудь, Бенжамен! В конце концов, ты лекарствами или конфетами торгуешь?
— И тем и другим… Таблетку я принял, но если лягу — боль пройдет быстрее.
— Бенжамен, неужели ты собираешься спать, еще рано!
Я ответил уклончиво. Не слишком люблю снотворные, но глотнул бы сейчас таблетку… и все же смог устоять перед искушением.
И вот я под одеялом.
Мне хотелось бы заснуть до ее прихода.
До того, как она проскользнет ко мне в постель.
Я все еще не сплю.
А вот и она.
Я закрываю глаза и не шевелюсь, дышу тихо, ровно…
Я слышу, как она ложится, чувствую, как она прикасается ко мне. Я сонно бормочу что-то неясное и, повернувшись на другой бок, продолжаю притворяться спящим без задних ног.
Она дышит мне в ухо, прижавшись ко мне всем телом… Я сплю…
Ее руки трогают мое тело.
Сначала спину.
Я сплю.
Ее руки на моих ягодицах, на бедрах…
Я сплю.
Ее руки на члене.
Я все еще сплю.
Ее руки в движении, они шарят, они ерзают…
И этот послушный раб, мой член, повинуется ей и предает меня.
Я уже не сплю.
Я сонным голосом жалуюсь:
— Ты меня разбудила, я спать хочу…
— Ты спал? Нет, вы только посмотрите! Ты спал, а твоя волшебная палочка прямо сама так и подскочила и готова в бой? Ну надо же! Значит, хочешь спать? Как жаль! Знаешь, ведь эти штуки, они как батарейки: не пользуешься — сдохнет…
Атака продолжается потоком жутких непристойностей, просто уши вянут от такого, она их где-то нашла и к рукам прибрала — Беатрис читает много современных романов. Эти слова приводят ее в сильнейшее возбуждение: она тяжело дышит, стонет, садится на меня, берет мою руку, направляя ее куда ей надо и подсказывая, что делать:
— Вот так, сюда, сюда, давай…
Моя рука неподвижна — ее словно судорогой свело, пальцы окоченели, стали тяжелыми, как из дерева — вот из того самого цельного дерева. У меня рука статуи. Но ей это не мешает, сальности текут рекой, а потом следует фраза, которую она произносит всякий раз, когда я с моей никудышной рукой не справляюсь:
— Хочешь сделать что-то хорошо, сделай это сам!
Она сбрасывает мою руку со стратегической точки.
Меня смущает ее возня.
— Теперь давай, Бенжамен, иди в меня, трахай же меня, трахай, бери меня всю, скорее, скорее!
Я говорю себе, что в этот момент многие мужчины хотели бы оказаться на моем месте. По идее, тело Беатрис соблазнительно…