. На этом участке пути мы перешли два речных русла: одно у заброшенного селения Да-цяо-цзы, принадлежащее речке Юдна-гол (Удуйн-гол? Уда-гол?), другое у пикета Хуа-шу-лин-цзы, принадлежащее речке Алак-текэ. Пикет Ту-ду, состоявший из двух плохоньких таней, харчевни и обширного, полуразрушенного импаня, в котором квартировало около десятка конных солдат, расположился у ключей, на краю плоской котловины, поросшей различными Gramineae и Cyperoceae. В нем мы застали с десяток телег, задержавшихся ввиду распространившихся сведений о появлении на дальнейшем отрезке пути значительной партии киргизских барантачей, грабивших караваны. Китайцы надеялись, что из Цзин-хэ им будет выслан конвой достаточно сильный, чтобы оградить их от всяких случайностей; и действительно, на следующий день у пикета Ша-цюань-цзы мы повстречались с полулянзой, спешившей в Ту-ду.
От этого пикета до города Цзин-хэ оставалось свыше 53 км, которые наши извозчики решили пройти в один день.
Мы спали, не раздеваясь, и уже в 2 часа ночи были снова в дороге.
Первые 17 км до пикета Лун-ван-мяо мы шли тограковым лесом, среди которого лишь изредка попадались площадки, как мне казалось, совсем бесплодного солонца; далее же мы вступили в полосу летучих песков, описывая которые, монах Чань-чунь, между прочим, писал: «При каждом дуновении ветра они пересыпаются подобно взбудораженным волнам, то собираясь, то рассеиваясь; среди них не видно было ни былинки; телеги в них вязнут, а кони тонут»[338]. Он думал, что это участок больших Богудяньских песков. Какие, однако, пески в его время (в XIII в.) так назывались – нам неизвестно.
Пески эти тянулись на протяжении 17 км, причем первые 5 км до полустанка Ша-ва-тоу оказались и самыми трудными для переезда. Дорога пролегала здесь между высокими барханами, часто пересекая песчаные седловины, которые брались c неимоверным трудом нашими телегами. Летом переход через них еще труднее, так как пески тогда суше и глубже, теперь же их в значительной степени связывала смоченная снеговой водой и затем смерзшаяся глина, которой, по-видимому, очень богаты эти пески. За пикетом Ша-ва-тоу дорога стала легче, барханы измельчали, появилась растительность, вместе с тем только здесь я получил возможность различить другие их особенности – различие в склонах и главнейшее их простирание. Солнце взошло и осветило покрытое рябью бесконечное песчаное море, точно застывшее в тот момент, когда северо-западный ветер погнал его высокой зыбью на темные скалы Кара-дабана – передовой горной складки Боро-хоро.