.
Засим, в рукописной записке Киселева мы находим маршруты по Китаю еще двух партий алтайских крестьян. Ниже я привожу их в несколько сокращенной передаче; теперь же замечу, что едва ли перечисленными здесь случаями ограничиваются поиски «Беловодья». Заключаю это из слов Михаила Евстафьева Чанова, не далее как в 1889 году[356] ушедшего в Китай в надежде разыскать давно уже там осевших «на свободных местах» односельчан.
Чанов с товарищами, всего 11 человек, направились из деревни Карабихи вверх по Бухтарме, перевалили на южный склон Алтая в области истоков Канаса и, следуя далее кочевьями урянхайцев (кокчулутунов), на восьмой день трудного пути добрались до р. Крана. Отсюда дальнейший их маршрут лежал на озеро Уленгур (Улюнгур) и вверх по реке Уленгурке (Урунгу), где они встретили кочевья киреевцев и торгоутов, занимавшихся не только скотоводством, но и земледелием. Не доходя до Ильинской сопки[357], они свернули к югу и пустынными горами, по колодцам, на девятый день добрались до города Санджи (Чан-цзи), который поразил их дешевизной жизненных припасов: мука пшеничная продавалась там по 20 коп. за пуд, овощи шли почти что задаром. Из Санджи, через Урумчи, на 13-й день они достигли Карашара, где и остались зимовать. Они понастроили себе здесь хатки из старого кирпича, валявшегося в изобилии по соседству, и жили на то, что выручали от продажи снопов тальника (Salix sp.), осолодочника (Glycyrrhiza sp.) и брунца (Sophora alopecuroides), служащих единственным здесь топливом. За каждый такой сноп выручали 2–3 копейки, что, при необыкновенной дешевизне местной жизни (пшеничная мука продавалась не дороже 20 коп. за пуд), давало им полную возможность существовать, не нуждаясь. Местное население отнеслось к ним доброжелательно, равно как и китайские власти, которые изредка одаривали их даже мукой, рисом, вином и деньгами.
Конец их благополучию положили три русских казака, возвращавшихся в Джаркент с Лоб-нора, куда они провожали «ученого француза» (принца Генриха Орлеанского), ушедшего далее вглубь Китая с караваном из 40 верблюдов.
Казаки «открыли» их обман; вернее же китайцы сообразили, что долее им невозможно укрывать русских беглецов, и поспешили предъявить им требование о немедленном возвращении на родину.
Они вернулись через Турфан[358], Урумчи, Шихо, Кульчжу и Джаркент, причем большую часть пути принуждены были сделать пешком. К счастью, погода им благоприятствовала: несмотря на конец января, дни стояли теплые, совершенно весенние, снег же они видели только однажды, близ городка Шихо.