Я обошла стол по кругу, прицениваясь к висевшей на стене картине, и бросила косой любопытный взгляд на разложенные на нем бумаги. Ого, кто бы в этом кабинете ни творил, в нем однозначно загубили художника: листы были исчерканы странными рисунками и символами. Местами они повторялись, складываясь в картинку, местами были нервно зачеркнуты. А может, это господин Шепелев так развлекается, когда нужно руки чем-то занять? Я вот тоже ромашки на полях рисую, когда по телефону разговариваю. Однажды мне пришлось долго доказывать молоденькому налоговому инспектору, что это подпись у Князя такая и что вовсе я не издеваюсь над ним при заполнении декларации.
При виде закорючек и от мыслей о декларациях мне стало тоскливо. Я крадучись приблизилась к двери и прижалась ухом к резному дереву. Тишина как на кладбище. Медленно повернув ключ в замочной скважине, я собралась с духом и рывком распахнула дверь.
Огромная зверюга за ней оскалилась во весь миллиард зубов.
Взвизгнув от страха, я захлопнула дверь и прислонилась к ней спиной, в ожидании, что вот прямо сейчас раздастся оглушительный скрежет когтей по дереву и мое ненадежное убежище перестанет существовать. Странно, но негромкое царапанье никак не вписывалось в эту картину, собственно как и знакомый голос:
— Эй, Малая, ну хватит в прятки играть. Я тут уже полчаса жду, сначала думал, ты в дамскую комнату удалилась носик припудрить, а ты там чем занимаешься?! Да еще и орешь, будто призрак моей бабушки увидала.
Выдохнув сквозь стиснутые зубы, я вышла в коридор и обличительно ткнула пальцем в волчий нос:
— Ты. Меня. Напугал.
— Ты чего нервная-то такая? — Оборотень недовольно, но при этом непередаваемо умильно его наморщил. — Кровью плюешься, от меня шарахаешься…
— Станешь с вами нервной, — пробурчала я, имея в виду как вчерашние, так и сегодняшние события. — Ты чего тут делаешь? А как же Князь?
— А, — волк по-человечески махнул лапой, — они все-таки решили уединиться, особенно учитывая их теперешний «боевой раскрас». — Я потупилась. — А меня отправили сказать тебе, чтобы через час мы были у машины.
— Он меня убьет, да? — со вздохом поинтересовалась я, сползая по стеночке, чтобы оказаться с Чаром нос к носу.
Оборотень засмеялся. Ржущий волк — это, я вам скажу, зрелище прелюбопытное.
— Малая, если он от тебя не избавился после того, как ты всем клиентам вместо открыток с Новым годом по ошибке разослала его фото в бермудах, то тебе в этой жизни Князя бояться не стоит.
Я смутилась еще больше. Фото мне тогда прислала Света — посмеяться: они поспорили, и Князь проиграл ей желание. Я сохранила снимок в папке вместе с макетами открыток, потому что туда, кроме меня, никто никогда не заглядывает. Только в тот момент меня кто-то застукал, я поспешила и записала ее поверх новогодней открытки. Что тогда бы-ыло, не передать словами. Князь был в бешенстве, я готовилась к смерти от его руки или из-за сердечного приступа, а все остальные бесконечно веселились и благодарили меня за незабываемый праздник.