Бледный мужчина зарделся. К его щекам мгновенно хлынула кровь, и на лице запылал пунцовый румянец, как у персонажей из мультипликационных фильмов.
— Вы слишком добры ко мне, Гуннар.
Гуннар рассмеялся:
— А ты слишком скромен, Клаус. Кстати, это именно он переделал Ингер, и мало кто из хирургов может похвастаться таким блестящим свидетельством собственных дарований. Что касается моей особы, то меня ему пришлось буквально воскрешать. Как ты, наверно, уже слышал, это была авиационная катастрофа. Не говоря о всяких пустяках, вроде сломанной шеи и сильных ожогов, в голове у меня образовалась дырка от какой-то летящей железяки. Я превратился в живое месиво. Клаус собирал меня по кусочкам. Кое-что восстановить так и не удалось — например, мое зрение. Зато голова теперь работает лучше прежнего.
Он похлопал себя по черепу за ухом.
— После пересадки тканей мне вставили сюда стальную пластину, и она как раз закрывает тот самый «зубовидный» ствол, который, как сказал мне Клаус, был мишенью мистера Уайлда. Это говорит о его замечательной точности — потому что удар пришелся в самый центр пластины. К счастью, даже рука мистера Уайлда не способна пробить металл.
— Но он был уверен, что ты мертв, — сказала Ингер.
— Я и сам думал, что я мертв или, по крайней мере, при смерти. Пластина погасила удар, но все-таки сила удара была достаточно велика, чтобы свалить меня с ног. Даже более того. Я был парализован, почти не мог дышать. Но перед уходом у мистера Уайлда было слишком мало времени, чтобы удостовериться в моей смерти. Его собственная жизнь висела на волоске, я лежал как мертвый, тем более он все сделал так же, как всегда. Даже Лоран подумал, что я умер. Разве не так, Лоран?
Гуннар усмехнулся. Уайлд подумал, что его чувство юмора при данных обстоятельствах просто поразительно. Возможно, пережив страшную катастрофу, Гуннар видел в каждом новом вздохе щедрый подарок судьбы. Люди, которые считают, что всю оставшуюся жизнь живут взаймы, обычно гораздо более опасны. Уайлд относил себя к одним из них.
— И Ульф тоже, — добавил Гуннар. — Но они ничего не понимали. Только Хельда знала про пластину. Верно, Хельда?
— Да, Гуннар.
Хельда вернулась, неся на подносе чистые бокалы. Ульф тащил за ней ведерко со льдом и две бутылки «Шведского пунша».
— Ну что ж, давайте выпьем, чтобы отпраздновать мое возвращение. Твой муж может с нами выпить, Ингер?
Ингер откинулась на диване и закурила новую сигарету:
— Нет. Он принял успокоительное.
Она улыбнулась Уайлду. Ее быстро вернувшееся хладнокровие было не менее замечательно, чем юмор Гуннара. Она все еще считала, что у нее есть в колоде козырь. Уайлд подумал, что все это выглядело бы очень забавно, если бы он сам не являлся главным предметом й^ торгов.