Проснувшись в одиночестве, Мари некоторое время лежала, не двигаясь. О том, что Ринар все-таки спал в эту ночь, говорила лишь вмятина, оставленная его головой на подушке. Вставать не хотелось. Заставив себя принять душ и одеться, протирая глаза, она спустилась на кухню. Чашка крепкого кофе была как нельзя кстати. На столе лежал труп Феди с бумажным цветочком наверху. "Вот, живодеры", — у Мари слезы на глазах выступили. — "Единственное живое существо в доме, помимо меня, и то, загубили".
Вечером, когда Ринар пришел в той же компании, Марисса, одетая в черное платье, торжественно вынесла блюдо к ужину. На нем возвышался гробик из картофельного пюре, украшенный зеленью и розочками из помидор и моркови. Рядом одиноко лежал бумажный цветочек.
— Что это?
— Осетр в съедобном виде. Сам просил.
— Ладно, Рен. Не бесись. Лично мне экспозиция нравиться. — Кондор, ухмыляясь, взял нож и принялся разрезать блюдо на порции.
Марисса с невозмутимым видом разлила вино, специально купленное ей к рыбе, по бокалам.
— Ну, за упокой души Федечки, — подняла она свой бокал.
— Кого? — поперхнулся Ринар.
— Ну, вот. Я так и знала, что Федечка тебе поперек горла встанет.
Рен так посмотрел на Мари, что она сразу прикусила язык.
— Рен, я бы на твоем месте не оставлял тут одну эту чудачку, — решил разрядить обстановку Лан. — С головой девочка не дружит, натворит чего.
— Поедешь завтра с Кондором, купишь себе телефон, — приказал Ринар.
Тимуру перспектива становиться извозчиком для Мари не улыбалась.
— Рен, может, ты ей машину купишь? Пусть сама ездит, куда ей надо.
— Не нужна мне машина, — возмутилась Мари. — У меня и прав нету.
— Права к машине прилагаются, — пояснил Ринар. — Ты водить-то умеешь?
— Умею. Я много чего умею. Но машина все равно мне не нужна. Я лучше на метро, — все равно сопротивлялась Марисса.
— А чего тебе вообще надо? — разозлился Рен.
В отличие от других женщин она у него ничего не требовала: ни дорогих украшений, ни шуб, ни дизайнерских шмоток, ни поездок за границу. А если бы он кому-нибудь из своих бывших пассий предложил купить машину — ни одна бы не отказалась. Чего хочет эта девушка, что твориться у нее в голове, Ринар понять не мог, что вызывало у него глухое раздражение.
— А ты подаришь? Обещай, тогда скажу.
— Да, в пределах разумного.
— А я в пределах.
— Ну?
— Ствол, — на этот раз поперхнулся Тимур.
— А гранату тебе, мартышка, не надо?
— Че, сышь, когда страшно? Не боись, солдат ребенка не обидит, — запыхтела Марисса.
С Кондором они так и не ладили. Мари считала, что он к ней не справедлив и постоянно придирается. Мнение Тимура о Мариссе оставалось неизменным. Он считал ее такой же алчной охотницей за богатыми мужиками, как и прочие девушки, крутившиеся возле них. Только более жадной, хитрой и изощренной. "Ее актерское мастерство выше всяких похвал", — рассуждал он про себя. — "Не зря старается. Одних подарков ей не достаточно. Решила Рена на себе женить. Вертихвостка".