Он неуклюже чмокнул Алину в щеку.
– Саня где?
– Улетел в Приморье на несколько дней.
– Когда?
– Сегодня.
– Зачем ты его отпустила?
– Он меня не спрашивал. Умер его старый знакомый, у которого мы гостили в тайге. Саша полетел его хоронить.
– Черт! Не надо было его отпускать! Где он теперь? Где его искать?
– Женя, хоть ты объясни мне, что происходит?! Саша творит не пойми что, брат молчит, ты – туда же!
Лавриков отчаянно махнул рукой.
– А-а-а, пропади всё! Опять я – крайний! Умирать он полетел! Понимаешь?!
Алина кивнула. Лавриков притих, ожидая бури эмоций и потока слез. Вдруг она улыбнулась и очень буднично сказала:
– Съезди со мной в автосервис. Саша сказал, нужно посмотреть подвеску, заменить тормозные колодки, отремонтировать стояночный тормоз и резину поменять.
– Алина, ты меня слышала?
– Женя, с ним все будет хорошо. Беду я бы чувствовала.
– Когда обратно, командир? – пилот вертолета Миша Данилов пытался перекричать шум двигателя и стрекот лопастей.
– Чего? – переспросил Хабаров.
Он надел наушники и щелкнул тумблером внутренней связи.
– Когда обратно, спрашиваю?
– Не знаю пока. Я тебе со спутникового позвоню.
– Номер не потеряй! Вот она, твоя избушка! – Данилов показал пальцем вниз. – Знахарь здесь живет. Я к нему людей вожу. Мертвого, говорят, поднимет! Ты зачем к нему?
– Помер он. Надо похоронить.
– Жалко! Приготовься, садимся.
Ми-2 завис в полуметре от земли, взбивая лопастями снежные вихри.
Хабаров бросил в снег здоровенный рюкзак, потом спрыгнул сам, увязнув по грудь в сугробе, и дал отмашку.
Взревев двигателями, вертолет резво пошел на взлет. Еще минута, и оранжево-синяя винтокрылая машина МЧС исчезла из виду, нырнув за гребень тайги. Еще какое-то время было слышно ее затихающее стрекотание, потом тайгу вновь укутала девственная тишина.
Искрясь на снегу мириадами зайчиков, солнце задорно било в глаза. Хабаров невольно щурился, осматривая окрестности. Потом он взял за лямку рюкзак и, волоча его за собой, утопая по грудь в снегу, стал пробираться к стоявшей у опушки избушке. Небольшое расстояние метров в сто пятьдесят он преодолел часа за полтора и, несмотря на мороз, порядком взмок.
Пробираясь по непролазным сугробам, он то и дело всматривался в убогое среди кедрового величия человеческое жилище и тщетно старался уловить признаки присутствия живого человека. Не было ничего, что бы свидетельствовало об обитаемости таежной избушки. Нервный озноб пробегал по спине, заставляя идти возможно быстрее.
Подобравшись ближе к жилью, Хабаров увидел расчищенную от снега площадку у входа. Выбравшись из двухметрового сугроба, он рухнул на нее практически без сил.