– Ничего, до свадьбы заживет! – тяжело выдохнув, подытожил он.
Придерживая левую руку, Данилов сел рядом.
– Думал – все, не найду тебя. Кричал, звал… А ты с башкой разбитой лежишь, мордой в снег. Нет, братец ты мой, мордой в снег лежать не годится. Обморозишься.
Грязным носовым платком он принялся вытирать Хабарову лицо, растирать побелевшие нос, щеки, уши. Это занятие заставило его вспотеть, дыхание стало судорожным, сиплым. Пригоршню снега Данилов растер себе по лицу, жадно облизал запекшиеся губы. Снег моментально стал грязно-красным, растаял и хаотичными ручейками потек по лицу, собираясь на подбородке в массивные капли, падавшие на темно-синюю меховую лётную куртку. Куртка была разодрана в нескольких местах, а местами обгорела.
Хабаров лежал без движения и тяжело дышал.
– Саня, прятаться надо. Пурга идет! Встать можешь?
Хабаров не ответил. Невидящим взглядом он смотрел в небо.
– Саня! – Данилов сильно тряхнул его. – Вставай!
Хабаров закрыл глаза.
– Б…дь! Да что ж такое-то?! Навязался ты на мою голову! Так, спички… Спички… Надо тебе дать понюхать затушенную спичку. Лучше нашатыря продирает.
Он стал лихорадочно обыскивать свои карманы, потом карманы Хабарова.
Спутниковый телефон, обнаруженный во внутреннем кармане куртки Хабарова, казался вещью неуместной и неестественной в заваленной снегом тайге. Данилов поначалу ошалело смотрел на него, потом набрал номер.
Гудки были недолгими. Почти сразу он услышал знакомый голос.
– Ну, что, ё…ный рабовладелец, ты искать-то нас начал или еще нет? – потом он коротко выслушал ответ и заорал: – Кто? Кто?! Конь в пальто! Данилов моя фамилия! Списал уже, сука?! Вы начали нас искать или ждете, пока околеем? – потом он опять слушал, постепенно все заводясь и заводясь. – Да… Да не доживет он до утра, ваш Хабаров! Морозу да пурге все одно: герой он России или хрен собачий! Тебе, Княгинин, вообще статья светит! А ты кодекс-то, уголовный, открой, почитай, что бывает за допуск к полетам технически неисправного, выработавшего свой летный ресурс авиационного судна! Я молчать не буду! Мне плевать на вашу целесообразность! У тебя, Княгинин, человек на руках помирал хоть раз?! Ты же, кабинетная крыса, только бумажки из ящика в ящик… – потом Данилов опять что-то слушал, кивал, потом ругался матом, потом вновь безразлично кивал. – Да. Да! Я понял. Что я могу? У меня даже аптечки нет! – суетливой рукой он вытер мокрое от пота лицо. – Тут не понять ничего. Башка вся в крови, – он покосился на Хабарова. – Лежит как мертвый. Может, с родственниками его связаться. Может, поддержат его словом хотя бы, пока аккумулятор в телефоне не сел. Василич, подсуетись! – попросил он Княгинина. – Мы же для него ничего больше сделать не можем! Мужик он мировой! Василич, жалко!