Меня хотят убить. Но кто? Артемид не мог, точно не мог.
— Вот видишь, звездочка…
— Ничего это не значит. Пусть Артемид мне все сам скажет. Я не верю! Не верю, что он хочет меня убить. Похитить — да, с этим соглашусь, но убить! Минас, убить меня! — с жаром стала объяснять, заступаясь за друга, единственного друга, который не мог меня предать. Не мог и все тут.
— Нет, нет, не вас! Она старше намного старше, — донеслось из угла.
— Пойдем, позвоним и спросим прямо! — предложил любимый, и настойчиво подтолкнул в спину.
Когда мы еще не прошли и половины дороги до лифта, из камеры донеся громкий крик, от которого все внутри у меня сжалось. Минас пристально смотрел мне в глаза. А я лишь сильнее прижалась к нему. Жалеть того, кто сам отринул свет не имело смысла. Сколько не спасай таких, они все равно все равно будут уходить во Тьму, пока сами не передумают.
Уже стоя в лифте, уткнувшись в грудь любимого, наслаждаясь его теплом, почувствовала себя в безопасности, в таких надежных объятиях.
— Аулерия, не бойся. Чтобы не случилось, я найду тебя. Мы всегда будем вместе, — дарил спокойствие голос любимого, в котором больше не было стальных ноток.
— Я знаю. Я люблю тебя. Просто все так навалилось. Почему меня хотят убить, за что?
— Ты теперь Темная Властительница, ты моя жена, и ты моя слабость. Думаю, я перечислил тебе достаточно веские причины для твоей преждевременной кончины. Прости любимая, я совсем не подумал, что светлые не успокоятся. Я считал, что у меня есть больше времени, видимо, придется действовать сейчас.
Вглядываясь в его лицо, я заметила следы усталости, но больше всего обратила внимание на решительность сквозившую в глазах.
— Что ты собрался делать? — пыталась понять причину безысходности в его голосе.
Минас трепетно провел пальцем по моей щеке замысловатый рисунок, и обхватив ладонями лицо отчаянно поцеловал меня. Ответив ему, я попыталась стереть эту грусть что поселилась в его сердце. Но увлечь себя я ему не дала, чуть отстранившись, повторила вопрос:
— Что ты собрался делать?
Любимый тяжело вздохнул и прижал мою голову к своей груди, зарывшись носом в мою макушку.
Я прислушивалась, как гулко билось в груди его сердце. Для меня не было лучшей музыки на свете, ведь в этом сердце жила любовь. И в моем тоже — любовь к Минасу!
— Не переживай, все будет хорошо, — что о чем это он?
Мысли путались в голове, и я не могла вспомнить о чем мы с ним разговаривали.
— Что хорошо будет? — попыталась я поймать ускользающее сознание.
— Спи, все у нас будет хорошо, — и ноги отказались держать меня, а тяжелые веки сомкнулись.