Восьмая: «Я не действовал обманным путем».
Девятая: «Я не произносил лжи».
Десятая: «Я не уносил пищу».
Одиннадцатая: «Я не произносил дурных слов».
Двенадцатая: «Я ни на кого не нападал».
Тринадцатая: «Я не убивал животное, принадлежащее Богу».
Четырнадцатая: «Я не действовал обманным путем».
Пятнадцатая: «Я не оставлял брошенной землю, которая была распахана».
Шестнадцатая: «Я никогда не любопытствовал (чтобы причинить вред)».
Семнадцатая: «Я никогда не шевелил ртом» (против кого-либо).
Восемнадцатая: «Я никогда не давал волю гневу по поводу, касающемуся меня, без причины».
Девятнадцатая: «Я не осквернял жены другого».
Двадцатая: «Я не совершил греха против чистоты».
Двадцать первая: «Я не вселял страха в другого человека».
Двадцать вторая: «Я не нарушал» (священное время сезона).
Двадцать третья: «Я не был гневливым человеком».
Двадцать четвертая: «Я не был глухим к словам правды и истины».
Двадцать пятая: «Я не побуждал к спору».
Двадцать шестая: «Я не заставлял (никого) плакать».
Двадцать седьмая: «Я не совершал нечистых действий и не ложился с мужчинами».
Двадцать восьмая: «Я не ел свое сердце (не выходил из себя от гнева)».
Двадцать девятая: «Я не злоупотреблял никем».
Тридцатая: «Я не действовал силой».
Тридцать первая: «Я не судил поспешно».
Тридцать вторая: «Я не мстил богу».
Тридцать третья: «Я не преумножал чрезмерно свою речь».
Тридцать четвертая: «Я не поступал своенравно».
Тридцать пятая: «Я не произносил проклятий (на царя)».
Тридцать шестая: «Я не засорял воду».
Тридцать седьмая: «Я не делал свой голос высокомерным».
Тридцать восьмая: «Я не проклинал бога».
Тридцать девятая: «Я не вел себя оскорбительно».
Сороковая: «Я не стремился к отличиям».
Сорок первая: «Я не увеличил свое богатство, иначе как с помощью вещей, которые являются моей собственностью».
Сорок вторая: «Я не допускал пренебрежительной мысли о боге, который в моем городе».
Составитель Десяти Заповедей, появившихся позднее приведенных выше, не мог быть не знаком с предшествующими египетскими источниками, которые являются голосом человеческой души, и исповедуют ее перед судьями до того, как будет сформулировано окончательное суждение. Душа с надеждой взывает к сочувственному приговору и, таким образом, обращается к читателю. В присутствии «ревнивого Бога» нет всеобъемлющей суровости, которая бы угрожала, подобно грому. Источники представляют собой мягкий и гуманный контраст по сравнению с аскетической версией Моисея, предназначенной для гораздо более примитивного народа. Он нуждался в ужасных молниях и громе на горе Синай, как это записано, для того, чтобы склонить упрямые народные массы к смирению. Что касается литературных достоинств, то в версии Моисея больше достоинства, вдохновения, она менее специфична, более сжата, и поэтому лучше подходит для литургических целей.