За время долгой дороги впечатления от поездки в СССР успели несколько сгладиться. Вернувшись в Париж, они занялись бытовыми вопросами – поиском меблированной квартиры и покупкой автомобиля. Еще до гастролей по Советскому Союзу Сергей планировал научиться водить, и, если верить предположениям друзей семьи, на машину были потрачены если не все гонорары за концерты в Советском Союзе, то, по крайней мере, значительная их часть. В январе Сергей получил carte rose (водительские права). Лина же сдала экзамен по вождению в июне, хотя сама была низкого мнения о своих способностях. Ей не понравилось посещение автомобильного салона, поскольку вместе с ними пошел Борис Башкиров, с недавних пор подрабатывающий ночным извозом. Лина мечтала об американском автомобиле, Buick («бьюик») или Lincoln («линкольн»), но Сергею нравились машины испанской компании Hispano-Suizas («Испано-Сюиза») и французской компании Delage («Делаж»). Но пришлось остановиться на подержанном автомобиле французской компании Ballot («Балло»), который стоил 27 тысяч франков – новая машина обошлась бы в 80 тысяч. Но не обошлось и без хлопот – автомобиль нуждался в покраске, и страховка оказалась намного дороже, чем они предполагали.
Как только все проблемы были улажены, Прокофьевы начали осваивать дороги Парижа и его окрестностей. Сергей все больше времени проводил за рулем, совсем забросив работу. Позже он возил друзей и приглашенных гостей из России в tournees gastronomiques (гастрономические поездки) на юг Франции, считающийся раем для гурманов. Сергей тщательно следил за пробегом, расходом бензина и скоростью движения (рекорд составил девяносто километров в час). От запаха бензина у Сергея начались головные боли, которые он пытался лечить с помощью рекомендаций Христианской науки. Отказываться от вождения Сергей не собирался. Лина считала, что за рулем мужу не место. После поездок по городу на машине каждый раз появлялись свежие вмятины, а в окрестностях Парижа жертвами его лихачеств становились ни о чем не подозревающие куры. Велосипедисты тоже сильно рисковали, встречаясь с ним на дороге. Весной 1929 года он столкнулся с автомобилем, когда возвращался в Париж из Монте-Карло. По словам Лины, муж заплатил 935 francs pour reparations de l’accident (935 франков компенсации за аварию)[252].
Спустя шесть месяцев в Кюлозе, городе во Французских Альпах, на полном ходу отлетело заднее колесо и машина перевернулась. И водителя, и пассажиров выбросило на дорогу. Сергей сломал зуб, потянул мышцу левой руки и ободрал ягодицы. Лина, отделавшаяся кровоподтеками на лице, увидела, что вокруг все усыпано осколками стекла, а на земле сидит рыдающий Святослав. Лина испытала глубокое негодование, услышав, как находящийся в полубессознательном состоянии муж беспокоится о вылетевших из машины рукописях. Прокофьевы сняли на пять дней номер в Кюлозе, после чего Лина заверила друзей и почуявших сенсацию репортеров, что все живы. Газеты не пожалели черных красок для описания этого случая. Через год Сергей заменил старенький «балло» на хотя и подержанный, но находившийся в хорошем состоянии и более удобный «шевроле». Теперь Прокофьев водил намного аккуратнее, и Святослав запомнил отца как добропорядочного, осторожного водителя. В Москве у Прокофьевых будет голубой «форд» из Сент-Луиса, штат Миссури, – пример капиталистического изобилия, производивший сногсшибательное впечатление на окружающих.