Однако с Хуаном и Ольгой Данчакова сошлась на почве музыки. Непрофессиональная, но одаренная пианистка, она принимала участие в музыкальных вечерах, которые супруги Кодина устраивали в своей квартире. Она, в свою очередь, приглашала их на летнюю дачу, которую снимала в Вудс-Холле, Массачусетс. Данчакова с мужем устраивали хлебосольные обеды для всех родственников и друзей. Эта патриархальная сценка запечатлелась в памяти Лины и свидетельствовала о том, что у ее родителей были важные связи в кругах русских эмигрантов. Когда Лине было 9 лет, количество эмигрантов из России достигало 500 тысяч человек; к тому времени, когда ей исполнился 21 год, их численность увеличилась до 750 тысяч человек. Сбежавшие из России по разным причинам – политическим, экономическим, культурным, они рассказывали о хаосе, последовавшем за революцией: отречении от престола русского царя в феврале 1917 года и захвате власти большевиками (коммунистами) в ноябре того же года. Родители надеялись, что Лина станет своей среди русских эмигрантов, и она оправдала их надежды.
Например, Лина дважды встречалась с русским композитором Сергеем Рахманиновым. Этот высокий, худой, угрюмый человек был весьма учтив с женщинами. Он не возражал, чтобы его музыку называли сентиментальной и меланхоличной, словно отражавшей горести, выпавшие на долю его родины, – эта рекламная уловка помогала продать больше билетов. Но стоило его большим рукам с длинными пальцами коснуться клавиатуры, и становилось понятно, что вся эта слезливая сентиментальность – просто клише. Рахманинов-пианист подчинял себе аудиторию и даже оркестры, с которыми он исполнял фортепианные концерты.
Впервые Лина встретилась с Рахманиновым в 1909 году, во время его первых гастролей в США. Гастроли были очень успешными, тем не менее он остался недоволен. Несмотря на успех и выгодные контракты, которые ему предлагали американцы, Рахманинов отказался от них. После концерта в Академии музыки на Восточной Четырнадцатой улице, где в XIX веке размещалась Метрополитен-опера, Лина и ее мать через общих знакомых получили приглашение пройти за кулисы, чтобы увидеть Рахманинова. Ольга хотела, чтобы одиннадцатилетняя дочь выглядела как можно наряднее, и нарядила девочку в матроску, а длинные волосы заплела в косы. Рахманинов не скрывал своей неприязни к американским детям, но сразу выделил Лину, подошел к ней, погладил по голове и с ностальгическим вздохом пробормотал: «Какая воспитанная маленькая русская девочка»[28].
Повзрослев, Лина легко нашла свое место в эмигрантских кругах, пользуясь связями матери и обзаводясь новыми. Как только Лина окончила школу, Ольга убедила дочь, что необходимо получить профессию, mètier, а не полагаться на замужество. Хуан и Ольга по собственному опыту знали, как изменчива жизнь. Никогда не знаешь, что случится завтра, поэтому Лина должна быть в состоянии сама себя содержать, получив профессию или давая частные уроки французского. Важно не столько количество заработанных денег, сколько независимость, которую они дают, утверждала Ольга. У нее была склонность к феминизму, развившаяся под влиянием матери и членства в женском клубе Chiropean. Итак, Лина поступила в бизнес-школу для получения профессии секретаря, но продолжала заниматься пением.