В 1942 году немцы были отброшены от Москвы. Это был первый поворотный момент в ходе войны, однако до победы было еще далеко. Высокопоставленные чиновники, эвакуированные в Куйбышев, начали потихоньку возвращаться в Москву. Контрольно-пропускные пункты еще сохранились, жители продолжали испытывать бытовые неудобства, однако больше не было необходимости закрывать окна плотными шторами, чтобы не привлекать внимание бомбардировщиков, да и заряжать пушки на крышах теперь не требовалось. Музыкальная жизнь постепенно оживлялась, и появилась надежда, что искусство сможет выйти за тесные рамки, которыми его ограничили перед войной.
Олег просил мать сводить его на концерт, надеясь увидеть отца. Они ходили на фортепианные и органные концерты в Московскую консерваторию по приглашению одного из профессоров консерватории, Александра Гедике, и Лина даже выступала в Центральном Доме литераторов. Гедике отметил сходство Олега с Прокофьевым, особенно когда мальчик был нарядно одет. Каждый раз, приходя на концерт, Олег спрашивал: «Где папа?»[443] Но отца не было. Прокофьев оставался в эвакуации в Казахстане до октября 1943 года, но на самом деле «папа» так и не вернулся.
После возвращения в Москву Прокофьев продолжал помогать семье, но отказывался встречаться с Линой, Святославом и Олегом. Он общался с ними через посредников, будто до сих пор находился в эвакуации на Кавказе или в Казахстане. Лина запомнила, как однажды он передал для нее и детей конфеты, хотя в тот момент они больше всего нуждались в самых обыкновенных продуктах. Еще был неприятный спор по поводу ковра, который Сергей хотел забрать в квартиру, где жил с Мирой. Но это было ближе к концу войны, поскольку с осени 1943 года до осени 1944 года Прокофьев жил в гостиницах «Националь», «Метрополь», «Москва» и «Савой».
Номера для него бронировал то ли Комитет по делам искусств, то ли Союз композиторов. Подобная привилегия свидетельствовала о том, что Прокофьева признают в качестве ведущего композитора, однако ему постоянно приходилось переезжать с места на места. Например, в гостинице «Москва» его бесцеремонно переселяли то в один номер, то в другой. Раздосадованный Сергей чувствовал себя бездомным. Так же как на Западе, в Советском Союзе Прокофьев был вынужден вести кочевую жизнь. Вещей у Сергея было мало, поэтому ему пришлось договариваться с Линой, чтобы передала ему оставшуюся в квартире одежду. Кроме того, он хотел забрать некоторые книги и письменный стол для работы. Но на его телеграмму Лина ответила, что стол нужен Святославу для учебы. После долгих переговоров Лина согласилась обменять стол на секретер. Некоторые вещи передал Сергею Атовмян, а остальное в гостиницу «Москва» отнесла Фрося, домработница Лины.