. Однако после долгого обсуждения с госпожой Кэмпбелл и другими местными дамами она пришла к выводу, что все не так плохо, как ей показалось вначале. Критика была направлена не на вокальную технику, а на выбор репертуара – слишком много непонятной русской музыки. Впрочем, кроме этого рецензент находил, что Лина недостаточно «уверенно» обращается с «ультрасовременной музыкой»
[208]. Во время следующего выступления, в воскресенье, в частном доме в Денвере Лина исполняла исключительно произведения французских композиторов. «Пусть Господь пошлет тебе удачи в Портленде, – шутливо приписала Лина в постскриптуме, и избавит от приемов»
[209].
После окончания американского турне и возвращения в Европу Прокофьевы отправились в давно запланированное турне по Италии: один симфонический и один камерный концерт в Риме и по одному концерту в Сиене, Генуе, Флоренции и Неаполе. У них было мало времени для осмотра достопримечательностей, но во время их пребывания в Риме произошел непредвиденный случай. На съезде хирургов было совершено покушение на Муссолини, когда он произносил речь с трибуны. Пуля лишь повредила кончик носа Муссолини. Сергей опасался, что если стрелявший был советским агентом, то отменят его выступление с Концертом для фортепиано с оркестром № 3 в San Martino ai Monti (Сан-Мартино-аи-Монти). Но после репетиции он с облегчением узнал, что стрелявшей была женщина, Вайолет Гибсон из Ирландии. Ее почти до смерти избили на улице и заключили в тюрьму. Драматическое событие не отразилось на выступлении, если не считать недостаток публики – менее тысячи человек в зале, вмещавшем четыре тысячи.
На следующее утро, 8 апреля, Прокофьевы получили с посыльным письменное уведомление – их удостоили аудиенции у папы Пия XI. Накануне, по совету принимающей стороны, Сергей обратился с просьбой принять его. Прокофьевы спешно стали искать для Лины самое скромное, немодное платье; на помощь пришла мать композитора Альфредо Казеллы, предложившая черное платье большого размера, которое было очень велико Лине. По пути в Ватикан Сергей с Линой подшучивали друг над другом, обсуждая щекотливые вопросы, которые им могли задать – например, каково их вероисповедание и крестили ли они сына. Но понтифик, с добрым лицом, в очках, не задавал вопросов и вообще не расположен был вести беседу. Он только вознес молитву и благословил посетителей. Вместе с остальными приглашенными они встали на колени. Папа остановился перед Линой – вероятно, из-за широкого платья решил, что она беременна, – и позволил поцеловать его кольцо с изумрудом и жемчугом. Прежде чем Лину и Сергея проводили к воротам, им удалось осмотреться вокруг лишь мельком.