— Обвиняешь? — Тесть бросил скомканную салфетку.
— Не обвиняю… Я хочу посоветоваться. Вы же сами согласны: дело касается всей семьи.
— Был, — тесть помолчал, — согласен. Всё изменилось. Ты сам постарался разбить семью. Теперь поздно. Раньше бы думал, когда снимал шлюху.
— Вы заблуждаетесь…
— Не заблуждаюсь! Поезд ушёл!
— Папа! — встрял Влад. — Допустим, что так и случилось. Но это случилось не день назад. Сейчас не ты и не мы решаем. Решает — Лена. Даша ведь говорит, Лена на перепутье. В принципе, я и рад… — кивнул он Глусскому. — Но не сбросишь же со счетов реальность. Всё может пойти не так. Пусть Пётр всё скажет Лене, а Лена — ему. Катя ведь есть — не забывай…
— Всё так пойдёт! — гнул тесть.
— Что Катя?! — ныла дочь.
— Вы… чёрт! — Девяткин дрожал уже. — Что случилось?! Что за секрет полишинеля?! Скажете?! Влад, Даша! Фёдор Иванович играет в тайны. Что за спектакль вокруг? Я зритель? Мне встать, уйти?
Горничные с официантами освобождали стол, Тоня была среди них.
— Хочешь правды? — начал тесть. — Что ж, получай её… Убирайте быстрей! — торопил он слуг. — Кстати, хорошо, что Лены нет. Меж мужчинами проще. Женщина ахает и удерживает, а в душе своей жаждет, чтоб ты исчез и не показывался, хоть сдохни. Женщина любит, чтоб без неё решали. Вот и решим.
— Вы fuck!!! — вопила дочь. — Все fuck!!!
— Решим, — весомо произнес тесть. — Даша, прошу… чтоб разговор шёл в кругу семьи…
Та отпила шампанского.
— Я, может, и не семья. Глусский — семья? Не преждевременно ль? Человек гадает, Бог назначает.
— Да, папа, — ожил Влад, куснув губы. — Даша подруга… и человек неглупый… И, если хочешь, дамы несдержанны, пойдут слухи. Ты не боишься?
— Понял, — прервал тесть. — Даша, останься. Но н не разноси потом ерунду… Ты ведь в курсе.
— Позвольте? — Подле Девяткина выросла Тоня. — Уберу..
— Тоня, вот что, — сказал Девяткин, тронув её за локоть. — С посудой позже… я тебя прошу взять Катю и…
— Фигли!!! — дочь сбросила на пол чашку.
— Ты… ты ещё мала, — Девяткин трясся, — так хамски вести себя. Прекрати — или больше никогда сюда не приедешь. Катя, уйди, прошу.
— Ты, пап, — глянула она зло, — сам уйди! Трогал за ногу шлюху! И с Тонькой я не пойду, ты с ней… целовался!
Он врезал ей по губам.
— Ой! — Тоня выронила поднос.
— Уволена! — крикнул тесть, багровея. — Прислугу вон!
Глусский рванул к Девяткину.
— Сдерживайся с ребёнком!
— С моим! — бросил Девяткин.
— Уверен?
Девяткин, толкнув его, наставил палец на тестя:
— Ты! Где был утром, когда Лена пьяная приплелась от этого… жениха? Ясно, что ты хотел! А если Лену выберет Билли Гейтс, то Глусского в шею? Он тогда станет нуль? К чёрту! Давитесь баксами! Чёрт с вами! Я… — Он умолк, глядя на Глусского и на Катю. — Вот оно дело в чём… Вы… однако… Я поздравляю!