– Это ведь ты на детском первенстве Москвы той зимой каталась? – Волков возник внезапно и бесшумно, окинул ее зорким взглядом. – Что ж ты сидела впустую? Почему на лед выйти не готова? Костюм для тренировки с собой? Раздевалка там.
Маша сконфуженно юркнула в раздевалку. Кто же знал, что под «сиди на лавочке» подразумевалось «готовься к выходу на лед». Из-за спешки и волнения ладони стали мокрыми, пальцы непослушными, волосы лезли в глаза, молнии застревали, как заколдованные, а шнурки не попадали в дырочки.
Когда она вышла из раздевалки в чехлах, Волков стоял у бортика с какой-то женщиной. Статной, эффектной, как кинозвезда.
– Тебя как зовут? – обратился он к Маше. – Мария, кажется?
– Да, Мария… Маша.
– Меня Сергей Васильевич. Это Ирина Владимировна, наш хореограф. Разминайся пока.
Маша покатилась по периметру катка. Скользила то простой подсечкой, то по дугам. Переходила на перетяжки или змейку, потом снова на подсечку. Волков тем временем шарил по карманам, разговаривал по телефону, если и следил за ней, то вполглаза. А скорей всего просто перестал ее замечать. Маша была в растерянности: катается себе и катается, и сколько ей так разъезжать вхолостую? Может быть, он ждет, что она сама покажет парочку элементов?.. Но проявить инициативу не решалась и методично нарезала круг за кругом. Волков договорил по телефону и повернулся в ее сторону:
– Размялась? Вот что я тебе скажу: скольжение у тебя никуда не годится. У тебя манера переходить с одного ребра на два. – Он поманил ее пальцем.
Маша подкатила к проему в бортике, Сергей Васильевич выставил на лед круглую трехногую табуретку, жестом показал: садись. Маша опустилась на сиденье, а он поднял ее ногу за лезвие, словно коня за копыто, перед тем как подковать.
– Видишь, вот ребро – и вот ребро. Скользить нужно либо на этом, либо на этом.
– Я знаю, – робко сказала Маша.
– «Знаю», а сама на двух ребрах разъезжаешь. Коньки эти тоже никуда не годятся, нужны новые… Ладно, пока дальше поехали. «Саночки» помнишь?
Маша разогналась и покатилась в полном приседе, как будто сегодня был ее первый день на катке. Волков шел за ней по пятам – точнее, по линиям, которые оставляли ее коньки.
– Каким должен быть след? – спросил он, когда Маша остановилась. И сам же ответил: – Тонким. И почти без стружки. А это что? – Он отбросил ботинком снежную пыль со следов от Машиных коньков. – Это строганина. Скоблишь лед, как напильником. И скользить ты должна бесшумно. Я хочу услышать лишь легкий хруст льда, а не скрежет, как в металлообрабатывающей мастерской. Еще раз!