— Ты что, Роальд?! Кто здесь?! Кто?! Где?!
Капитан прошелся по-привычному: на кухню, в туалет (ванная была распахнута и освещена), в спальню, в гостиную, на балкон. По пути распахивал дверцы шкафов, отбрасывал гардины
Зомби
305
(на кухне заглянул в холодильник). Наконец встал в спальне на колени, заглянул под раненую тахту.
— Роальд! Это ужас! Кто здесь?!
— Видишь, никого вроде.
Череп улыбнулся из-под потолка.
— А кто был?!
— Давай я дверь запру как следует, пусти-ка… Ну вот. Теперь сядем, все обсудим. Как съездила?
— Ты!..
— Спокойно! На кухне сейчас все объясню. Дай раздеться. У тебя, так-то сказать, случайно потайной какой дверцы нет в квартире? Я к тому, чтобы никто не помешал разговору. Спокойно, Любушка-голубушка!
Любушка-голубушка, громко топая, попыталась что-то привести в порядок, но махнула рукой. Видно было, что она только что приехала, успела снять платье, сапоги, кое-как накинуть халат. Сумки ее пьяницами прислонились друг к другу у входной двери. Качались, задеваемые внезапным сквозняком, колготки, петлей накинутые на табуретку; думала, думала, а затем мягко опала с полки Любкина норковая шапка — прямо Любке под ноги. Та взвизгнула.
— Тихо! — приказал капитан. — Это естественно. А вот о неестественном… Иди, сядь сюда!
— Что ты на меня вякаешь?! Я приехала, а тут…
— Тихо! Ты на меня не наступай. Ты приготовься к обороне.
— Это еще что?!
Но Любка прошла на кухню и села напротив. И видно стало, что чуть иначе она встревожена. Не только, как показалось Роальду, беспорядком в квартире, не только странным поведением капитана…
— А ножку эту я отстрелил. Вот из этого. Там в стене и пуля где-то под тахтой сидит.
Вот теперь совсем насторожилась. Руки на коленях. Поза примерной кошки. Кошки домашней, послушной, внимательной.
— Ты тут стрелял? В кого же? Бандиты забрались?
— Да. Тут был один посторонний. Я думаю, что посторонний.
— Ты уже сообщил? Кто был? Что взяли?
— Думаю, ничего. И я не сообщал. Решил, что лучше нам с тобой все обсудить и выяснить. Потому, что ты этого человека знаешь лучше меня. И чем он опасен, и как с ним бороться.
— Я?! Ты уверен, что я знаю? Кто же это?
Любушка-голубушка. Полненькая дамочка лет двадцати шести. «Самые стройные ножки в нашей шараге», во-первых. Самая «стойкая» грудь в нашем квартале, во-вторых. Да и вообще: глазастая, зубастая… горластая. Горяча-а! Это главное, капитан? А вообще-то вульгарная дамочка, если честно. Вот как ты, капитан, теперь думаешь? Повернулась к тебе избушка задом? А может, раньше тоже так думал, да не вдумывался? Ладно. Попробуем.