Одинаковые двери, одинаково неподвижным, желтоватым светом встречающие «глазки» в дверях.
Почему хочется начать с восьмидесятой? Да. Как-то Маша жаловалась, что залила горячей водой квартиру соседки, и та учинила иск. Хотя вроде бы поладили миром. А восьмидесятая как раз под Машиной. Может быть, такие вещи сближают? Во всяком случае, с жильцами восьмидесятой Машенька как минимум близко знакома.
За дверью тишина. Никаких лишних теней не свешивается и с площадки четвертого этажа.
Надо спешить.
Капитан надавил на кнопку. В глазке мигнуло. Капитан отступил на шаг — пусть посмотрит.
— Что надо? — Довольно громко спрошено.
Капитан прижал губы к щели:
— Если у вас кто есть посторонний, то скажите, что пришел Роальд Василич.
Его шепот вполне могли услышать на площадке четвертого этажа. Что за молчаливый дом такой? Ни свадьбы, ни поминок, ни интереса к телеэстрадным развлечениям.
В «глазке» мелькало. Снова неподвижный, грязно-желтый зрачок.
Да пусть тогда хоть милицию вызывают! Или все-таки идти на четвертый этаж? Или… Наконец-то! Хоть здесь повезло!
Мелькает в «глазке».
Смотри, смотри на меня! Вот он я! Капитан Роальд! Стань же Машенькой!
Звякнуло. Дверь приоткрылась.
— Входите!
Маша! Незнакомка. Какая-то бабка, чем-то вроде половника вооруженная. Еще б ты веник взяла!
— Я это, я! Значит, успела?! Поняла?! А как там?!
Маша подняла глаза к потолку. Дверь уже тихо и надежно прикрыли.
— Ходит, — сказала Маша, — мы все слышали. Ходит. Он пришел прямо тут же почти! Я только в чем была сюда спустилась, и на нашей площадке лифт открылся. Он дверь мою за минуту открыл. Но сначала звонил… раза два. Что делать?
— По квартирам он искать тебя не будет, засветится. Он там давно разобрался, что ты только что ушла…
— Я свет даже не погасила!
— Да. И верхняя одежда на месте. Он так и думает, что ты у соседей. Ждет. Чай пьет.
— Что делать?
— Нашим звонить мне нельзя, по-моему… Сам не знаю.
— Давайте я позвоню, — вызвалась соседка.
— Не в этом дело. Наши возьмутся за меня прежде всего, а он, — капитан кивнул на потолок, — вообще много чего может успеть. Но эти самые «наши», я думаю, и сами сейчас сообразят, где меня искать. Магницкий-то при всех звонил. Соловьев знает, что он тебе звонил.
— Что же делать?
Вопрос звучал рефреном. Эх ты, Машенька… покойница! Минута тебя спасла, даже не полная минута, а секунды. Правда, конечно, потом бы все всплыло… может быть. Или, и так могло быть, осталось бы преть в какой-нибудь папке до явления нового пытливого капитана. И кто знает, не оказалось ли бы у того, далекого от нас, за двадцатилетним сроком просвечивающего капитана, своих спутников-убийц из следующего поколения, так-то сказать!