Элизабет Карлен взглядом следила за его движениями. На ней было белое платье, похоже, очень дорогое. Они расположились в кабинете у Шёстена: Валландер занял место за письменным столом, сам Шёстен стоял в сторонке, облокотившись о косяк двери. Элизабет Карлен сидела на стуле для посетителей. Было десять минут первого. Через открытое окно в комнату ветром задувало летнее тепло. Валландер заметил, что начинает потеть.
— Я покажу вам фотографию, — сказал он. — Ваша задача — ответить на простой вопрос: знаете ли вы человека, который изображен на этом снимке.
— Вы не можете обойтись без этого пустого драматизма? — поморщилась Элизабет Карлен.
Ее надменно-равнодушный тон не нравился Валландеру, но он смолчал.
— Мы разыскиваем человека, который совершил четыре убийства, — терпеливо пояснил он. — У всех убитых сняты скальпы. Одному убийца выжег глаза кислотой. Другого засунул головой в духовку.
— Он псих, и ему нечего разгуливать на свободе. Это ясно, — спокойно сказала она. — Может быть, посмотрим на фотографию?
Валландер пододвинул к ней карточку и приглашающе кивнул. Элизабет Карлен перевернула снимок. Ей широко улыбнулась Луиза Фредман.
Валландер наблюдал за лицом женщины, сидевшей напротив. Она взяла фотографию в руки и задумалась. Прошло почти полминуты. Наконец она покачала головой.
— Нет, — сказала она. — Раньше я никогда ее не встречала. По крайней мере, я ее не помню.
— Подумайте еще. Это очень важно, — сказал Валландер, чувствуя подступающее разочарование.
— У меня хорошая память на лица. Я впервые вижу это лицо. А кто она такая?
— Не имеет значения. Вспомните как следует.
— Где я должна была ее видеть? В доме Оке Лильегрена?
— Да.
— Но мы могли с ней разминуться.
— Вы бывали не на всех вечеринках?
— В последние годы — почти на всех.
— Что значит «в последние годы»?
— Может быть, года четыре.
— Но она могла там бывать?
— В общем, да. Есть категория мужчин, которые предпочитают молоденьких девочек. Бедалаги.
— Кто бедалаги?
— Да эти мужчины: только и мечтают, как бы переспать с собственной дочерью.
Валландер снова почувствовал, что начинает сердиться. Элизабет Карлен прямо ответила на его вопрос. Но равнодушие этой женщины его раздражало. Она была одной из тех, кто вовлекал в преступный бизнес все новых несмышленых девочек, тем самым разрушая их жизнь.
— Если вы не можете сказать, бывала ли она на вечеринках Лильегрена, то кто может это сделать?
— Никто.
— Отвечайте как положено. Кто может это сделать? Мне нужны имя и адрес.
— Все происходило анонимно, — пояснила она. — Таково было правило, установленное Лильегреном. Мы знали друг друга в лицо. Но визитными карточками не обменивались.