— И вы никогда не бывали в его доме в Истаде?
— Никогда.
— Вы знаете кого-нибудь, кто там бывал?
— Нет, не знаю.
Валландер поменял фотографию. Теперь перед ней был Карлман. Он стоял рядом с каким-то произведением современного искусства. Если Веттерстедт на фотографии был серьезен, то Карлман улыбался во весь рот. На этот раз ей не пришлось качать головой.
— Я его видела, — уверенно сказала она.
— У Лильегрена?
— Да.
— Когда это было?
Валландер заметил, что Шёстен полез в карман за записной книжкой. Элизабет Карлен задумалась. Валландер исподтишка разглядывал ее тело.
— Примерно год назад, — сказала она.
— Точно?
— Да.
Валландер кивнул. Становится горячо. Еще один встал на свое место, подумал он. Теперь остается только найти нишу, в которую мы поместим Бьёрна Фредмана.
Он показал его фотографию Элизабет Карлен. Фредман играл на гитаре. Снимок был сделан в тюрьме, видимо, довольно давно: у Фредмана были длинные волосы и брюки-клеш. Фотография уже успела выцвести.
Элизабет Карлен покачала головой: она никогда его не встречала.
Валландер с досадой шлепнул руками по столу.
— На сегодня у меня к вам больше нет вопросов, — сказал он. — Передаю вас моему коллеге, инспектору Шёстену.
Они поменялись местами.
— Черт возьми, никак не пойму, как можно вести подобный образ жизни? — неожиданно сказал Шёстен. Вопрос был задан с широкой улыбкой и почти по-приятельски. Элизабет Карлен ничуть не смутилась.
— А вам какое дело?
— Никакого. Так, чистое любопытство. Интересно, каково тебе каждое утро на себя в зеркало смотреть?
— А сам ты о чем думаешь, когда себя в зеркале видишь?
— А вот что: как бы там ни было, но я не заваливаюсь на спину перед кем ни попадя за несколько крон. А кредитные карточки ты берешь?
— Да пошел ты, знаешь куда!..
Она вскочила, собираясь уйти. Валландер не на шутку рассердился. Кого черта Шёстену вздумалось ее дразнить? Она им еще может понадобиться.
— Прошу прощения, — сказал Шёстен все с той же улыбкой. — Оставим вашу личную жизнь. Ханс Логорд. Это имя вам что-нибудь говорит?
Она глядела на него, ничего не отвечая. Затем повернулась к Валландеру и посмотрела ему в глаза.
— Я задал вопрос, — сказал Шёстен.
Валландер понял ее взгляд. Она будет разговаривать только с ним. Он вышел в коридор и позвал Шёстена за собой. Прикрыв дверь кабинета, Валландер заявил, что тот все испортил: Элизабет Карлен больше не будет им помогать.
— В таком случае, мы ее задержим, — сказал Шёстен. — Какая-то шлюха еще будет диктовать мне условия!
— За что мы ее задержим? — прошипел Валландер. — Жди здесь, а я пойду к ней и буду разговаривать. И успокойся, черт бы тебя побрал!