Альва вскрывала конверт когтем, вытаскивала лист и, развернув, читала:
— Здравствуй, дорогой братец…
Райдо закрывал глаза.
Ему было уютно.
И не больно.
Почти.
…а зима наступала. И дороги, поплывшие по осенним дождям, оказались под плотными панцирями льда. Лед этот, поначалу хрупкий, кружевной, день ото дня становился все более прочен. А однажды ночью, когда вода вовсе замерзла, выпал снег.
И Райдо, выбравшись из дому, зажмурился, прикрыл глаза, не в силах вынести слепящей белизны.
А спустя два дня в доме появились гости.
— Уж простите нас за то, что без приглашения, — супруга доктора куталась в соболя. Из экипажа она выбиралась медленно, опираясь на руку супруга, который рядом с нею казался тонким, хрупким. — В провинции нравы проще… и мы решили заглянуть… просто по-соседски.
— Очень рад вас видеть, — мрачно произнес Райдо, прикидывая как бы половчей выпровадить сию без всяких сомнений, достойную даму, а заодно и супруга ее, поглядывавшего на Райдо с неприкрытым интересом, и дочерей.
— А мы уж как рады! Я Виктору, — она произносила это имя с ударением на второй слог, жестко, и доктор вздрагивал, — давно говорила, что мы просто-таки обязаны вас навестить! А он мне твердил, что мы будем мешать… вы себя плохо чувствуете…
У Райдо появилось искушение сказать, что доктор прав, и что чувствует он себя погано, а потому к приему гостей вовсе не расположен.
— Но я вижу, он как всегда преувеличил, — дама не оставила шансов на спасение. — Вы чудесно выглядите… загорели… я слышала, что у вас загар не принят, но у нас здесь…
— Слышал, нравы проще.
Райдо протянул руку, на которую дама охотно оперлась.
— В этом есть свои преимущества…
Впервые, пожалуй, Райдо оценил важность хороших манер. Знакомые матушки хотя бы изволили предупреждать о визитах, давая Райдо возможность скрыться.
А эта…
Женщина поправила высокую бархатную шапку, расшитую бисером и пухом.
— Знакомьтесь, мои дочери… Виктор! Не стой столбом, помоги девочкам выбраться… это Мирра…
Светловолосая красавица в собольем полушубке присела, глядя снизу вверх профессиональным взглядом невинной девицы. Райдо таких опасался.
И взглядов.
И девиц.
— А это Нира… ей всего пятнадцать… и нам бы устроить дебют, но вы же понимаете, что война…
Нира пошла в отца, ее нельзя было назвать некрасивой, но и до совершенства сестры ей было далеко. Подбородок слишком мал, а губы — велики. Нос курносый, напудренный в жалкой попытке скрыть веснушки. И зря, потому что с веснушками она бы смотрелась гармоничней.
Волосы цвета меда.
Прическа сложная, мама бы назвала ее вычурной…