– Но ведь нет никаких доказательств! – сказала Мадди. – Кроме того, синьор Марчетти мог ошибиться и обвинить не того человека. Разве такое невозможно? – Она вздохнула. – Вы любили его. Вы хотите верить только в самое лучшее в нем, я понимаю. Но его невиновность необязательно должна делать виновным Найджела Сильвестра.
– Но доказательства есть! – воскликнула графиня. – Томасо описал всю цепочку махинаций и спрятал бумаги в своей лондонской квартире.
– Где именно, знал только Чезаре, – продолжал Андреа. – И он нашел эти записи, когда улаживал дела отца. Даже после того, как квартиру обыскала полиция, а потом и еще кто-то…
Мадди откашлялась.
– Но если на руках у графа были эти бумаги, почему он их не использовал? Тогда еще?
– Потому что дело было официально закрыто. Кроме того, старый граф знал – отец не доверял следователю. Он боялся – эти бумаги могли просто исчезнуть.
– И еще он думал обо мне, – сказала графиня. – Когда все это случилось, я оказалась словно в пустоте. Не могла ни думать, ни говорить – даже вздохнуть полной грудью. И конечно, не могла петь. Ни тогда, ни потом. Какое-то время я могла потерять и ребенка…
Мадди почувствовала, как у нее сжалось горло.
Она невольно перевела взгляд на Андреа – на это гордое лицо, отстраненное выражение которого представляло странный контраст с живым блеском глаз. Твердый рот, который в любой момент мог дрогнуть в улыбке – и обезоружить ее своей теплотой…
– Чезаре просили позаботиться обо мне, – продолжала графиня. – И он отнесся к этому очень серьезно. Он знал – мне нужен покой и ощущение безопасности, чтобы я могла восстановить силы и справиться с ситуацией. – Ее улыбка оказалась неожиданно мягкой. – И все это он дал мне. А потом предложил свое имя и ребенку, которого я ожидала. Мы тайно обвенчались в одной маленькой церкви в Тримонтано и стали жить в «Каза Лупо». Там родился Андреа и был воспитан как его единственный сын.
– Но вас же наверняка искали! – заметила Мадди. – Вы были уже достаточно известны и вдруг… исчезли.
Графиня пожала плечами:
– Но ведь никто не знал, где надо искать. Вы бы тоже ничего не нашли, если бы вас сюда не доставили.
Мадди прикусила губу:
– Но… у вас был такой замечательный голос! Как вы могли все бросить?
– Очень долго я просто не могла петь. Я словно тонула в своем горе. Но… время шло. Родился сын, и моя жизнь изменилась. Я стала женой мужчины, который любил меня, и вместе с чувством удовлетворения ко мне начал возвращаться и голос. Но я дала клятву никогда не выступать публично, – продолжала она, – пока Найджел Сильвестр не заплатит за все. Теперь, надеюсь, мое возвращение на сцену не заставит себя долго ждать.