На второй фотке различие состояло в том, что в группе учеников прибавилась девушка. Катя хотела разглядеть неясный образ, но тут дверь отворилась, и вошёл хозяин.
– Павел Павлович… – Катя вскочила, машинально отодвигая альбом, как ребёнок прячет свои проказы, задвигая подальше от глаз результаты баловства. Но Палыч лишь мазнул взглядом по хранилищу своей памяти, и вопросительно перевёл глаза на гостью.
– Здравствуйте. Я стучалась, а вас не было. А дверь оказалась не закрыта… Ну я и зашла. Вот.
Палыч улыбнулся, и лицо его сразу помолодело, скинув добрый десяток, а то и более, лет.
– Да ты не оправдывайся, Кать. Здравствуй, кстати. Прости, что не поздоровался. Вижу, ты не скучала…
Он улыбнулся с иронией, не осуждая, а поддевая, словно уличая в мелкой, не достойной взрослого человека, проделке. Катя покраснела, и он рассмеялся довольно.
– Ай, устыдил. Не красней, шучу я. Что теперь, посмотрела и ладно. Всё равно там ничего такого нет, иначе лежать бумажкам этим где-нито в чемодане, да поглубже. Не ругаюсь я, так, шучу просто.
Он прошёл к стулу, стоящему в дальнем углу и уселся, попутно щёлкнув кнопку чайника, и тот деловито зашумел всеми своими киловаттами. Осознав, что Катя так и стоит, хозяин привскочил, усаживая её на стул.
– Ты чего это, как чужая прямо? Сказал же, шучу, значит – будь, как дома. Вот. А ну, усаживайся.
Катя послушно плюхнулась на жалобно скрипнувший стул, пряча улыбку. Пал Палыч смущал шутками, не давая расслабиться ни на миг, но и подзадоривая при этом, отгоняя негатив совершенно напрочь.
– Вот и хорошо, чай будешь?
Кате ничего не оставалось, как только кивнуть – хозяин обволакивал домашней суетливостью, такой знакомой по собственному дому. Но существовала одна тонкость – она всё-таки была здесь гостьей, причём, очень дорогой.
А потом каморку заполнил запах свежезаваренного чая – Пал Палыч заваривал его прямо в чашке, заливая небольшую шепотку крутым кипятком из ещё бурлящего чайника. Потом он выдвинул ящик стола, пошуршал там, и вынул коробку рафинада.
– Вот и хорошо. Сейчас подостынет, и разговор поговорим.
Катя расслабилась, наблюдая, как с поверхности янтарного напитка витками стекает вверх дымка пара, взвихриваясь непонятно от чего и растекаясь, не успевая подняться высоко.
Зрелище затягивало, игра витков напоминала огненный шторм из её сна, только замедленный стократно.
– Кать, чай-то стынет. – Она и вправду втянулась в созерцание, и оклик хозяина вывел её из состояния полного отключения от окружающего.
Пал Палыч уже держал чашку в узловатой ладошке и осторожно потягивал горячий напиток, смешно вытягивая губы.