— И не заедешь? А я кое-какие вещи приготовила для тебя и Сережи. Думала, ты передашь. Сам ведь говорил, что увидишься с ним.
— Увижусь. Но для себя я все взял, а Сереже отправь посылку. У меня времени уже нет. Как Ванечка?
— Утром, сразу после твоего ухода, встал, душ принял и побежал на занятия. Я ему пригрозила. Говорю, дед хочет тебя в армию служить отправить. Это ему как гантелей по голове. Лена тоже ушла сразу после тебя. Спросила только, во сколько она вчера появилась дома. Надо же, и не помнит даже!..
— Вернусь, постараемся эту проблему решить, — пообещал Тайганин, вспомнив свой разговор с профессором Храмаковым. — Есть у меня кое-какие наработки по этому поводу. Сегодня консультировался. Но тут все зависит не только от меня. Когда скажут, тогда уж…
— Ладно, ты там, в командировке, не думай об этом. Не отвлекайся, не переживай. Все у нас будет хорошо.
— Ты же знаешь, что я умею отключаться от всего постороннего.
Подполковник нисколько не преувеличивал. Он и в самом деле владел таким искусством. Василиса это прекрасно знала. Ведь муж учил ее этому.
Вылетать Савелию Вячеславовичу пришлось с аэродрома Жуковский. Людей там всегда мало, и все они занимаются своими важными делами. Полковник Мочилов опасался московских дорожных пробок, давным-давно всем надоевшим хуже зубной боли. Поэтому он заранее отослал Тайганина на аэродром.
Надо сказать, что тот теперь был уже не подполковником запаса, а самым настоящим. Поскольку на приказе о его назначении на должность командира отдельной мобильной офицерской группы уже стояла нужная подпись.
Савелий Вячеславович отправился в путь на том самом микроавтобусе и с тем же самым опечатанным грузом. В ГРУ были выписаны новые документы, запрещающие досмотр. Печать на контейнере теперь уже стояла другая, принадлежащая самому Тайганину. При необходимости он мог извлекать содержимое, пользоваться им, потом снова закрывать и опечатывать. Новый документ о неприкосновенности в этом случае выписывать не пришлось бы.
Любые спецслужбы, хоть ФСБ, хоть МВД, хорошо знали такие «охранные грамоты» и никогда не посягали на досмотр опечатанного груза. Это несмотря на то, что на документе стояла гербовая печать воинской части, а не ее действительное наименование.
Ходили слухи, что бандиты подделывали такие документы и несколько раз перевозили с Северного Кавказа в регионы Центральной России оружие и взрывчатые вещества. Наверное, поэтому на бумаге теперь ставился определенный незаметный знак, действительный в течение двух недель после подписания, никак не более. Потом он менялся, и сотрудники спецслужб знали это.