Облегчение пришло к нему уже через пару минут. Острая боль, отдающая в плечо на каждом решительном шаге, преобразилась сначала в тупую. Потом она стала слегка ноющей, а после этого как-то и совсем перестала донимать. Промедол действовал безотказно.
Хотя Мансур ибн Серджун Ат-Таглиби считал, что не стоит привыкать к нему или, скажем, колоть сразу по два тюбика, как делают некоторые. Так легко превратиться в наркомана. А вот вырваться потом из этих цепей очень тяжело, почти невозможно. Наркоман уже не принадлежит себе. А Святой предпочитал всегда оставаться на своем посту, сохранять ясную голову в любых ситуациях.
Группа передвигалась быстро. Эмир и его бойцы пересекли неглубокий ров, заросший сухой травой, поднялась на вал, по которому в два ряда была протянута колючая проволока. Там они залегли в ожидании часового, который появился минут через пять. Валяться на холодной земле было не слишком приятно, но таковы уж издержки производственного процесса. Все бойцы группы были к этому готовы.
Они позволили часовому пройти дальше и двинулись вперед, как только темнота скрыла его. О том, что никакой охранной сигнализации на проволоке нет, эмир Мансур ибн Серджун Ат-Таглиби знал заранее. Поэтому он без сомнений достал специальные кусачки и передал их Каральбию, поскольку не хотел напрягать больное плечо. Боец легко перерезал проволоку двух нижних полос первого ряда, потом и второго. Путь был свободен.
Действовать предстояло быстро, пока часовой не дошел до конечной точки своего участка, не вернулся и не обнаружил разрезанную проволоку. Бессмертные торопливо шли по тем местам, которые не попадали в лучи прожекторов. Им дважды пришлось бегом преодолеть и освещенные участки.
Бойцы уже находились неподалеку от стоянки вертолетов. Они залегли, чтобы приготовиться к преодолению третьего освещенного участка, сразу услышали шаги и негромкий разговор.
Эмир Мансур ибн Серджун Ат-Таглиби сразу догадался, что это идет разводящий и ведет сменного часового.
— Мустапа, работай! — тихо приказал Святой.
Боец перекатился к засохшему кусту, встал на колено и приготовил чехол со своими ножами. Рука его плавно отошла за спину и слегка задрожала, словно бы от нетерпения. Вороненая сталь ножа не светилась в ночи. Святой и его люди лежали вне полосы, освещенной лучом прожектора. Разводящий с часовым шли как раз по ней и поэтому мало что видели.
Рука Мустапы стремительно разогнулась, все его тело метнулось вперед. Впрочем, в полосу света оно не попало. Боец не сомневался в успехе первого броска и уже приготовил второй нож.