Толпа ухнула.
Гренадер умело покрутил заточку в руке, блеснув коротким лезвием на солнце:
— Ну все, гнида!
Машинально стараясь закрыться руками, Моня попятился, но толпа стала плотным щитом, преграждая ему возможность выйти из круга. Не успел Моня понять, что произошло, когда Гренадер несколько раз ударил его заточкой в живот. Сквозь темную робу проступила кровь. Он упал на колени, беззвучно шевеля губами, а затем с глухим стуком повалился набок, прижимая ладони к ранам, словно пытаясь их заживить. Серые глаза Мони вмиг помутнели, ноги дернулись в конвульсиях, и он затих.
Став свидетелем правосудия, толпа довольно загудела.
Гренадер окинул стоящих беспощадным взглядом и отчетливо произнес:
— Так с любой падлой поступлю, которая на правильных пацанов наезжать осмелится. — Он вытер лезвие от крови о бушлат Мони, по-прежнему лежащий на земле. — Все поняли?
По толпе прошел одобрительный гул.
Полностью выбитый из колеи Роман по-прежнему стоял в кругу, и все происходящее ему напоминало, скорее, кошмарный сон, чем явь. Только недавно он не мог понять, в чем его обвинял Моня, а теперь также не понимал, что беда миновала. Когда все только началось, Роман был уверен, что ему никто не поверит и воры примут сторону своего, а не его, мужика. Если бы они поддержали Моню, то сейчас бы Роман лежал с дырявым животом на его месте. Еще его могли просто опустить. И не ясно, что хуже.
Роман с благодарностью посмотрел на Гренадера, прятавшего заточку снова в сапог.
— Все, работайте! — Властно крикнул Гренадер, обращаясь к собравшейся толпе. — Здесь вам не цирковая арена.
Через пару минут все разошлись по своим рабочим местам, опасаясь вызвать немилость Гренадера. На площадке не осталось никого, кроме него, Романа и остывающего трупа.
Роман посмотрел в глаза своему спасителю:
— Гренадер, я не знаю, что сказать…
— Тогда помолчи, раз не знаешь, — оборвал его Гренадер, а затем откашлялся и обратился к Роману, глядя куда-то в сторону:
— Сейчас возьми Моню и оттащи во-он туда. — Он указал пальцем, куда именно. — Под елочки.
Роман все еще не пришел в себя и плохо понимал, что он должен сделать, поэтому переспросил: — Оттащить?
Гренадер резко повернулся и произнес, чеканя каждое слово:
— Или, может, ты хочешь пойти сказать куму, что это я его прикончил?
Роман оторопел:
— Так ты думаешь, я имею какое-то отношение к куму?
Гренадер усмехнулся:
— Если бы я так думал, то сейчас бы Моня тащил тебя под елочки, а не наоборот.
— Тогда почему ты так говоришь?
— Потому что теперь за каждым твоим шагом будут смотреть. И если ты оступишься, то мне за это отвечать тоже придется. Я, считай, подписался за тебя.