Бенкендорф еле успел к назначенному сроку: напольные часы – единственное украшение скудной обстановки его кабинета – как раз начали бить три, когда в глубине квартиры звякнул дверной колокольчик. Выйдя навстречу гостю, генерал с легкой завистью отметил, что хитрый грек, по-прежнему прямой и стройный, совсем не постарел.
– Милости прошу, рад снова вас видеть, Иоанн Антонович. Смотрю, вы все так же, молодцом, годы вас не берут, – заулыбался Бенкендорф.
– Спасибо, Александр Христофорович, – поблагодарил Каподистрия, засияв столь же широкой улыбкой, и вернул комплимент: – Вы тоже почти не изменились.
Бенкендорф проводил графа к двум парным креслам у маленького мраморного столика и предложил:
– Не желаете ли выпить? Рекомендую анисовую, моя супруга сама ее готовит. Или вина желаете?
Гость отказался:
– Нет, благодарю, я не хотел бы отнимать у вашего высокопревосходительства много времени. Позвольте мне сразу перейти к делу, из-за которого я вас побеспокоил.
– Слушаю…
– Александр Христофорович, вы знаете, что через пару дней новый государь подпишет мое прошение об отставке. Я уеду в Швейцарию и сюда больше никогда не вернусь, поэтому заканчиваю дела и раздаю долги. Один из них является для меня делом чести. Однажды благородный молодой человек спас меня, когда я, упав с лошади, получил серьезную травму. Я хотел бы помочь ему устроиться в жизни, но теперь уезжаю из России и не смогу больше ничего для него сделать. Я ищу для своего протеже скромное, но достойное место службы. Он не слишком образован, так что по статской линии ему ходу нет, но вот по жандармской стезе он вполне мог бы преуспеть. Я слышал, что вы после коронации получите назначение на это ведомство, и взял на себя смелость заранее попросить за своего друга.
У Бенкендорфа похолодели руки. Стараясь совладать с волнением, он напрягся, но мысли его метались, как ласточки перед грозой. Для него не было секретом, что слух, так однозначно озвученный графом Иоанном, уже циркулирует в столице, но если такой знающий человек, как Каподистрия, говорит назначении как о деле решенном, это что-то да значит. Только бы сохранить невозмутимость – не подтвердить, но и не опровергнуть предположения гостя! Александр Христофорович растянул рот в дежурной улыбке и полюбопытствовал:
– А имя у вашего протеже есть?
– Граф Иван Печерский.
– Это тот молодой человек, что лет десять назад на приеме в министерстве иностранных дел устроил скандал? – тут же вспомнил Бенкендорф. – Вы уж не обессудьте, на такие ситуации у меня память хорошая – служба требует.