Родные, похоже, считали, что она спит, раз тихо обсуждали случившееся. Вера не слышала начала их разговора, но то, что сказала бабушка, ее поразило:
– Мы, Сонюшка, может, правды и вовсе и не узнаем. Конечно, все указывает на твоего пресловутого родственника, на это нам недвусмысленно намекал и Бенкендорф. А вдруг мы все ошибаемся и на самом деле имеем дело с мстителем? Мне Загряжская по секрету шепнула то, что рассказал ей зять: арестованные офицеры все друг на друга показывают. Не от подлости, а от благородства своего, честь ронять не хотят – их спросят, так они не лгут, а все как есть и излагают. Может, наш Боб тоже на кого-нибудь показал, а у того друзья или близкие злобу за это затаили. Мало ли безумцев на свете? Сколько я за свою жизнь таких гордецов – вершителей чужих судеб – перевидала, со счету можно сбиться.
Вера уже собралась вмешаться в их разговор, но ее опередила мать:
– Не могу поверить, что по вине моего сына кто-нибудь мог попасть в тюрьму!
– А сам-то Боб как туда попал, если его в столице во время выступления не было? С кого-то допрос сняли, вот он про Боба и рассказал. Да у мальчика просто нет другого выхода – его спрашивают, он отвечать должен. Ты про это Соня не думай, у тебя и так есть о чем голову ломать. Девочек в разных местах спрятать нужно. Вот этим и озаботься.
В комнату вошла присланная Загряжской горничная и сменила дам у постели больной. Вера, так и не открывшая глаз, задумалась над словами бабушки и не смогла не признать, что доля истины в ее словах есть. Родные хотят, чтобы она уехала в деревню. Ее саму здесь держит только Джон, но его-то присутствие или отсутствие Веры совсем не волнует… Щемящая грусть затопила душу. Как же тяжела безнадежность, как пронзительно ужасно слово «никогда».
«Может быть, отъезд это выход? Я смогу наконец-то вылечиться от своей несчастной любви, вновь стать собой, – рассудила Вера и решила: – Поеду в Солиту, стану кормить семью».
И все сразу стало понятным и правильным, и, что тоже немаловажно, очень далеким от всякой мистики вроде кошмарных снов. Хватит разлеживаться в постели и терять время! Дорога и так будет долгой: зима ведь, на дорогах снегу полно.
Снег, снег и еще раз снег…Поставленная на полозья дорожная карета графини Румянцевой мягко катилась по застуженным дорогам России. Вытертые сидения экипажа оказались довольно удобными, но остановок в пути было так мало, что ноги у Веры к вечеру все равно затекали. Вот и сейчас правую закололо, а потом по ней побежали мурашки. Меняя позу, Вера поерзала под теплым покрывалом, а потом подняла ноги, стараясь не задеть горничную Дуняшу, дремавшую напротив.