– Госпожа, – голос мага дрожал, – мы знаем, где их можно будет застать врасплох. Менее чем через неделю они будут проезжать рядом с землями леди Эльвиры Сорейской – хозяйки Кристальных гор. Ее и их предводителя, насколько мне известно, связывали особые отношения, и потом, у леди Эльвиры лучшая библиотека, пожалуй, на всем Арм-Дамаше. Они не могут не попытать счастья и не заглянуть в нее. К тому же, проезжая через ее земли, будет просто невежливо с их стороны не отдать должное гостеприимству хозяйки. Я вам обещаю, леди не откажет нам в помощи.
Хакиса неторопливо повернулась к говорящему и, улыбнувшись одними темными губами, холодным, как зимняя ночь, голосом произнесла:
– Я надеюсь, что в этот раз вы порадуете меня, мне бы не хотелось убивать вас, поверьте.
Тарман вздрогнул и после непродолжительных клятв в верности быстро вышел из покоев повелительницы, стремясь как можно скорее покинуть это место, не внушающее ничего, кроме отвращения. Стараясь не оглядываться и зажав нос кружевным надушенным платком, Тарман промчался по лестнице, ведущей во внутренний двор замка, спиной ощущая пустые и злые взгляды верных слуг Хакисы – зомби. Только влетев в свой экипаж и подав знак кучеру, маг позволил себе немного расслабиться. Сделав большой глоток крепкого рома из фляги, он наконец-то ощутил себя человеком. Ноздри до сих пор щекотал неприятный запах тления, насквозь пропитавший все владения Хакисы.
«В следующий раз к ведьме пусть топает эта противная лягушка Адольф», – думал Тарман, незаметно для себя большими глотками опустошая флягу с ромом. Не то чтобы он был пьяницей, нет. Просто последнюю неделю его дела шли из рук вон плохо. Он только и делал, что получал разгоны то от Хакисы, то от Сарта. А виноват в этом выродок ксари. Он ненавидел его лютой всепоглощающей ненавистью, и для этого у него был целый ряд известных лишь ему причин. Во-первых, с его появлением в окружении Сарта Тарман оказался отодвинутым на второй план учителем ксари Адольфом, который до сих пор, даже когда его любимое творение из героев дня перешло в разряд врагов, оставался номером один, правой рукой Господина, во всем притесняя его, Тармана. Во-вторых, Лина была его племянницей. Он опекал ее и лелеял, демонстрируя свою любовь. Он столько сил и денег потратил на то, чтобы подсунуть ее Сарту. И вот цель достигнута: Лина – любимая девушка Господина, а он родной дядюшка невесты. Все замечательно, он практически родственник главы синдиката – теплое, престижное и, что не менее важно, непыльное место. А она, негодяйка, посмела сбежать. И с кем? С любимцем Адольфа – Дерри. И, третье, самое главное, после ухода Дерри весь синдикат стоял на ушах. Сарт искал виноватых, и виноватым стал не Адольф, из-под контроля которого выбился ручной ксари, а он – Тарман, с племянницей которого Лайтнинг сбежал. Сарт до сих пор не помиловал Тармана, и вход в ближайшее окружение Господина был для него наглухо закрыт. Ездить на опасные и неблагодарные задания – это Тарман, получать деньги и отдыхать за счет синдиката – это Адольф. Тармана такое положение дел совершено не устраивало, и виновником всех своих бед он считал мерзавца Лайтнинга, справедливо полагая, что только шкура ксари сможет вернуть ему место возле трона Сарта. Тарман сделал последний большой глоток из фляги и, заметив, что она опустела, окончательно загрустил.