– Знаешь, на случай, если ты, ну, еще останешься на пару дней…
Это был один из тех моментов, когда время останавливается.
Дженни тихо смотрела на него широко раскрытыми глазами. Затем очень мягко спросила:
– Ты предлагаешь мне жить с тобой?
С совершенно не типичным для него прямодушием, когда речь шла о женщинах, Трэвис ответил:
– Да.
С тех пор она не возвращалась к себе, если не считать тех случаев, когда ей нужно было что-то захватить из своих вещей.
Он попытался заплатить за нее в одном из бутиков, но она не позволила. Она была независимой, его Дженни, так что Трэвис покупал ей подарки, а затем с невинными глазами говорил, что они с распродажи и возврату и обмену не подлежат.
Прошлым вечером он вручил ей небольшую коробочку в подарочной бумаге. Произошло это в том самом тайском ресторанчике, ставшем их любимым.
Она открыла коробочку и резко выдохнула, увидев золотой браслет и сердечко внутри, а затем взглянула на него сияющими глазами:
– Трэвис, я не могу…
– Ты должна, – ответил он. – И… там нет возвратов.
Улыбка расплылась по ее лицу.
– Мне очень нравится. Большое спасибо!
– Не за что, – сказал Трэвис и вдруг представил ее открывающей еще более маленькую коробочку с огромным бриллиантом внутри.
Как раз принесли их блюда, и остаток трапезы они провели за разговором. Хотя в основном говорил Трэвис.
Он поймал себя на том, что рассказал и о десяти тысячах акров земли на продажу в Уайлд-Кроссинге, и о своих планах об их покупке.
– Мне нравится то, чем я занимаюсь, – сказал он, – и я предполагаю оставаться в инвестиционном бизнесе, но фермерство в моей крови.
– Видимо, гены, – очень серьезно предположила она, но легкая улыбка играла в ее глазах.
Он рассмеялся, а затем неожиданно для себя спросил абсолютно будничным тоном о том, как она относится к природе и полям, нравятся ли ей лошади, собаки, дети и прочие радости жизни на ферме…
И вдруг он поймал себя на том, что почти не дышит в ожидании ее ответов.
– Я выросла на старых вестернах, – наконец ответила она почти шепотом. – У моего отца была огромная коллекция. И я всегда думала, как, должно быть, прекрасно оседлать коня и нестись, нестись, нестись куда-то вдаль и так и не достигнуть границ собственной земли, устать и вернуться домой, где тебя ждут любовь, смех, объятия дорогого тебе человека… – Ее голос дрожал.
Трэвис уже готов был пообещать ей все это, если она выйдет за него, но заполненный ресторанчик – не то место, где нужно признаваться женщине в любви.
Кроме того, его смутило выражение ее лица. Что-то было не так. У Дженни определенно была какая-то тайна. И не слишком хорошая.