Симба продолжал:
— Мужайся, Солиман! Ведь ты мужчина и воин, поседевший в боях! Тебе ли падать духом? Ты сам хотел этой войны, а война всегда требует жертв?
И Солиман собрался с духом. Твердой рукой откинул он покров и долго смотрел на безжизненное, но прекрасное лицо своего любимца; смотрел долго-долго, и слезы катились по его щекам, но затем он с горечью воскликнул:
— Я давал клятву твоей матери, что буду беречь тебя, как зеницу ока, и послал на верную гибель и смерть! Прости мне это безумие! Мой смелый, мой отважный Осман! Прости, что я не сумел удержать твой юношеский пыл, что уступил твоим мольбам, твоему воинственному задору!
При этом он взял руку умершего и долго держал ее в своих, молча опустив глаза в землю.
— Теперь клянусь тебе, Осман, ты будешь отомщен! Я не покину этих мест прежде, чем не обращу в прах и пепел селенья и деревни Вавенди! Как я теперь горюю по тебе, так будут горевать сотни отцов о своих убитых сыновьях, сотни матерей оплакивать своих погибших детей! Да, Осман, клянусь тебе всемогущим Аллахом, ты будешь отомщен!
Затем он накрыл мертвеца покровом и, гордо подняв голову, бросил Симбе взгляд, полный непримиримой ненависти и вражды.
— Прими мою благодарность, Симба, за то, — произнес он глухим, подавленным голосом, — что ты отдал мне его тело, а не бросил его коршунам и гиенам. Прими же мою благодарность за это и иди к твоему названному брату! Но берегись, Симба, знай, где бы я тебя ни встретил, я буду стараться убить тебя; буду подстерегать тебя, как охотник подстерегает леопарда; буду неутомимо идти по твоему следу, потому что с этого момента мы с тобой смертельные враги!
— Солиман, — возразил на это Симба, — проклятие за проклятием вызываешь ты на свою голову этими словами! Милосердный Бог не примет твоей клятвы и не допустит, чтобы ты мог ее исполнить. Под его всесильной охраной я чувствую себя в полной безопасности и не боюсь ни тебя, ни твоих сообщников. Даю тебе добрый совет, Солиман: удались скорее из страны Вавенди, потому что здесь беда за бедой и напасть за напастью будут преследовать тебя на каждом шагу. Теперь мне достоверно известны твои намерения, но помни, что если ты встанешь на моем пути, то я сумею сразить тебя. Я также дал клятву, клятву охранять и защищать друзей моих Вавенди и быть им верным другом и братом и в радости, и в горе, и в счастье, и в несчастье, и сдержу свою клятву, как жив Бог, который сам поможет мне в этом! Друзья Вавенди — мои друзья, и враги их — мои враги! — добавил он и повернулся, чтобы идти в гору, но вдруг остановился и еще раз обратился к Солиману: