НА ПОКЛОН К ХАНУ.
МОСКОВСКИЙ ПОЖАР.
МОСКВА СТРОИТСЯ.
Боярин Колыванов, пригнувшись, чтобы не задеть головой о низкую дверную коробку, вошёл в освещённую утренним солнцем княжескую гридню. У окна, на длинной лавке, сидел одетый по-домашнему в холстинную рубаху князь Александр, а рядом - вернувшийся вчера из Орды молодой, похожий на отца княжич Фёдор. Больше в гридне никого не было. При входе боярина Александр сказал:
- Проходи, Митрий, да садись. Звал я тя, хочу с сыном и тобой совет держать.
Глядя на Александра и Фёдора, Колыванов невольно подумал: «Совсем постарел князь. Голова белая, и лицом осунулся. А давно ли таким, как Фёдор, был? И я-то стар, да только о том и думать не хочется».
- Расскажи, Фёдор, боярину, что в Сарае услышал да узрел.
- Говорил я те, отец, что хан Узбек во всём Калите доверие имеет. А ещё благоволит к нему Кутлуг-Темир.
- И чем в душу вошёл? - воскликнул Колыванов.
Александр хмуро ответил:
- Хитростью великого хана себе подчинил. А ныне тем пользуется, выход утаивает, богатеет несметно, сёла и города под себя берет, удельных князей в руках держит…
- Есть в Орде и темники, кто Иваном недовольны, - снова заговорил Фёдор, - Они не раз великому хану молвили, что надобно напоить коней в Москве-реке, да хан Узбек глух к ним.
- За то поплатится когда-то, - вставил Колыванов. - Дай Москве в полную силу войти да с уделами покончить…
- Не бывать тому! - гневно вскочил Александр, быстро заговорил: - Сам в Орду поеду, униженьем заслужу прощение великого хана, тверской стол снова выпрошу, изгоню брата Константина, что стал слугой Ивана, противу Москвы удельных князей подбивать зачну, не дам Москве силы!
Он устало опустился, вытер рукавом вспотевший лоб.
В гридне наступила тишина. За окном щебетали воробьи. Колыванов тихо промолвил: