«Экий пёс, - подумал Лука о старом воине, - знал князь, кому поручить меня… Как весть подать великому князю?»
На бугре чернеет княжеский шатёр, рядом с ним неподвижная фигура дозорного. Неподалёку от Луки фыркают стреноженные кони.
Лука перевёл взгляд на погасший костёр. Волчьими глазами сверкают тлеющие головешки.
Прямо перед Лукой поле, за спиной лес. Иногда лес сонно вздыхает. Сон сморил дружину. Лука закрыл глаза, снова задумался. На мысль пришёл Данилка, а рядом с ним всплыло лицо Василиски. Глаза у неё голубые, под длинными ресницами, а на щеках ямочки. Люба она ему, но Лука и сам себе боится признаться в этом, ведь она жена друга.
Луке почудилось за спиной чьё-то сопение. Он повернул голову, но в темноте ничего не разобрал. Может, зверь?
- Не спишь, монах? - прошептал незнакомый сиплый голос. - Дай-кась ремни перережу.
К рукам прикоснулось холодное железо, и Лука свободно повёл плечами.
- Кто ты? - чуть слышно спросил он.
Сиплый голос ответил:
- Лесовик я. Серёгой зовут меня.
- Дай нож, Серёга, бо у меня и ноги связаны. Да тихо, рядом спят.
Лука быстро перерезал ремни. Серёга шепнул:
- А теперь в лес. В лесу не сыщут.
Лука крадучись двинулся вслед за Серёгой. Тот идёт бесшумно.
В лесу совсем темно. Серёга иногда проронит:
- Не отстал, монах? - и снова молчит.
Наконец они вышли на небольшую поляну. Серёга присел.
- Слышь, монах, а може, я тя напрасно вызволил? Може, тебе поделом руки и ноги спутали?
- Нет, Серёга, не напрасно. Ехал я из Орды. Важную весть вёз великому князю московскому, а князь тверской велел связать меня.
- Вот оно что! - разочарованно протянул Серёга. - А я-то вызволял тя, думал, товарищем будешь…
- Ин нет. Путь мне, Серёга, на Москву. И как можно скорей. Да вот опешили меня. Мне бы коня. Без коня мне нельзя.
- Ишь чего задумал! А важна, говоришь, та весть?
- Очень важна, Серёга, не токмо для князя, но и для всех нас, для Русской земли…
- Ну, коли так, - Серёга поднялся, - будет тебе конь. Мы те в болярской вотчине его раздобудем. Скачи к своему князю.
ТРОПИНКА К СЕРДЦУ КУТЛУГ-ТЕМИРА.
СМЕРТЬ ДАНИЛКИ. ВОЛЯ ХАНА.
ТОРЖЕСТВО КАЛИТЫ.
Подошло к концу жаркое лето. По утрам выпадают холодные росы, стали прохладными вечера. Привял лист на берёзе, чище светят ночами звёзды. Москва ещё строится, и на улицах слоем лежат пересыпанные мелкими опилками кора и щепки…
Сумерками возвращался Данилка домой. Он идёт не торопясь, засунув большие пальцы рук за пояс. На нём нет ни кольчужной рубахи, ни шлема. Дышать легко, свободно.
Полюбил Данилка Москву, а особенно теперь, после пожара, когда столько сделано своими руками. Ему по сердцу нынешний дубовый Кремль. Он крепче и больше прежнего. Нравятся и новые усадьбы горожан. Вот и свой дом, вместо сгоревшего, Данилка сделал просторнее, светлее. Вместе с Василиской радуется тому, что скоро в нём появится ещё один жилец, маленький человечек… А как хочется Данилке, чтоб это был сын!…