— Я слушаю вас очень внимательно, Нейлэнд, — сухо сказал полковник. — Но просто не понимаю, какое я ко всей этой чепухе имею отношение.
— Потом сегодня утром я вас ловко поймал, полковник, — продолжал я насмешливо. — Помните, я сказал, что, по моим сведениям, Скорсон из министерства снабжения, беседуя с вами по телефону в среду вечером, рекомендовал вам меня? А вы подтвердили и добавили, что это повлияло на ваше решение. Но…
Я сделал умышленную паузу, и он попался на удочку.
— Подумаешь — «поймал»! — сказал он пренебрежительно. — Вы были так довольны тем, что Скорсон будто бы рекомендовал вас, что я не стал этого отрицать. Самая обыкновенная вежливость. Что тут такого?
— Этого достаточно, чтобы вас повесить, Тарлингтон, — сказал я, отбросив насмешливый тон, который уже сослужил мне службу. — А если я скажу вам, что Скорсон действительно рекомендовал меня в среду, — что тогда? Совершенно очевидно, что это не вы говорили с ним по телефону, и вот почему. В тот вечер к вам пришёл Олни, сотрудник особого отдела, посланный на завод Белтон-Смита под видом мастера. Пришёл он будто бы по поводу вашего выступления на митинге в заводской столовой, а на самом деле потому, что он начал подозревать вас. Он узнал что-то о Роделе… в его записной книжке несколько раз упомянут человек со шрамом… но не знал, что Родель живёт у вас в доме. Не доверяя Олни, вы постарались, чтобы он не встретился с Роделем. Они не знали друг друга в лицо. Как только Олни ушёл, вы решили, что ему слишком многое известно и что его надо убить. Но Родель тут не годился — ведь он никогда не видел Олни. Оставалось вам самому догнать Олни и сделать это. А между тем без четверти девять вы ждали звонка Скорсона. И вот вы поручили Роделю поговорить по телефону — на таком расстоянии самое грубое подражание сойдёт за ваш голос. Это давало вам не только возможность уйти из дому, но и надёжное алиби… Но вы допустили несколько промахов, полковник. Вам не удалось убедить полицию, что Олни сбили именно в той части города, где вы оставили труп. А главное, когда вы его втаскивали в машину неподалёку от «Трефовой дамы», вы не знали, что в последнюю минуту бедный Олни выбросил из кармана свою записную книжку. Полиция нашла её, и я внимательно просмотрел все его заметки. Олни был очень умный и опытный работник. Нетрудно догадаться, — сказал я, глядя в глаза Тарлингтону, ибо это был мой главный трюк, — что вам в них отведено видное место.
Полковник усиленно размышлял, но не говорил ни слова. Из раны у меня снова потекла кровь, голова кружилась, в ушах гудело. Но нельзя было дать ему опомниться.